Картиной "Москва, я люблю тебя!" – сборником из 18 новелл о жизни нашей столицы – 6 июня откроется XXI фестиваль "Кинотавр". Моду на альманахи о городах в 2006 году задал сборник короткометражек "Париж, я люблю тебя", в работе над которым принимали участие такие звезды режиссуры, как Альфонсо Куарон, Том Тыквер, братья Коэн и Александр Пэйн. Удастся ли режиссерам из России повторить мировой успех проектов о любви к Парижу, Нью-Йорку и Токио? Насколько это кино художественно и насколько социально? Какая роль в картине отведена собственно Москве и москвичам и о многом другом с режиссерами – участниками проекта, а также с его продюсером Егором Кончаловским беседовала Анна Федина (Vogue).

"НЕДЕЛЯ": С чего начался этот проект?

КОНЧАЛОВСКИЙ: Мне предложили участие в полиптихе "Париж, я люблю тебя", но мой сценарий показался французам неполиткорректным. Во-первых, им кажется неполиткорректным все, что не связано с камамбером. А во-вторых, мой сценарий рассказывал об арабе, который, по мнению продюсеров, вел себя недостаточно хорошо. Не надо забывать, что "Париж, я люблю тебя" снимался во время погромов в пригородах французской столицы, когда национальный вопрос стоял предельно остро. В результате туда я не попал, но решил сделать нечто конгруэнтное в Москве.

"НЕДЕЛЯ": Как Вы отбирали режиссеров?

КОНЧАЛОВСКИЙ: Изначально мы пригласили поучаствовать в проекте порядка семидесяти режиссеров. Самое забавное, что из мастеров старшего поколения – тех, кому сейчас 50-60 лет (не считая 89-летнего патриарха советского кино Георгия Натансона), большинство просто не смогло справиться с задачей. Оказалось, не так-то просто написать внятную, законченную, драматическую историю на пять минут. Так что сначала мы шли по мастерам, а когда я понял, что классики меня динамят, обратились к тем режиссерам, которые за последнее время чем-то себя проявили: это Катя Калинина, Вера Сторожева, Элина Суни... Ну, и, конечно же, я хотел, чтобы мои друзья, такие, как Гарик Параджанов и Артем Михалков, тоже сняли свои истории.

"НЕДЕЛЯ": До самого молодого поколения отечественных режиссеров Вы не дошли?

КОНЧАЛОВСКИЙ: Я дошел до госпожи Гай Германики, но испугался одного ее вида. Да и вообще нам не хотелось приглашать в проект совсем уж "новую волну", потому что мы стремились сделать картину для всех. Хотя у нас есть короткометражки про самоубийц, киллеров и бомжей. Вообще, надо сказать, светлую историю написать гораздо труднее, чем историю про то, как ветеран хоронит свою собаку.

"НЕДЕЛЯ": Какую роль Вы отводили Москве? Создатели "Париж, я тебя люблю", например, стремились показать нетуристические уголки французской столицы.

КОНЧАЛОВСКИЙ: Да, и поэтому от участия в проекте отказалась София Коппола, которой не позволили снимать на Эйфелевой башне. У нас концепция была другой. Я бы вообще назвал наш фильм "Москва и москвичи" или "Московские истории". У нас не было задачи, чтобы каждая история происходила на Арбате или на Красной площади. Это ни в коем случае не гимн столице. Москва – всего лишь фон для восемнадцати очень разных историй, некоторые из которых мне очень нравятся, а другие не нравятся совсем. Но у нас был принцип: с того момента, как был утвержден сценарий, продюсеры практически не вмешивались в работу режиссеров.

"НЕДЕЛЯ": На какой из московских объектов было сложнее всего попасть?

КОНЧАЛОВСКИЙ: Как ни странно, в Московский университет. МГУ мы строили в павильоне на "Мосфильме".

"НЕДЕЛЯ": Как Вы решали, о чем снять новеллу?

КОНЧАЛОВСКИЙ: История, которую написал Иван Охлобыстин, понравилась мне больше, чем та, что написал я. Она была веселее, внятнее и более московская, если можно так сказать. Это новелла про то, что все, кого мы встречаем на улицах столицы, это "коренные москвичи", и не важно, что они китайцы, чеченцы, афроамериканцы или Иван Охлобыстин, сыгравший в фильме главную роль.

"НЕДЕЛЯ": Проблема национального состава Москвы Вас беспокоит?

КОНЧАЛОВСКИЙ: Я не особенно с ней сталкиваюсь, потому что провожу время или в офисе, или в машине, или за городом. Но, конечно, жить в нашем городе сложно. Я не буду оригинален, если скажу, что меня раздражают пробки и загаженные подъезды. А еще тут со времен 1990-х по-прежнему сильно чувство опасности или как минимум необходимости держать ухо востро. Приезжая в Венецию или в Лондон, ты не смотришь по сторонам, пытаясь предугадать, из-за какого угла выбегут скинхеды или вырулит пьяный водитель.

"НЕДЕЛЯ": В Вашем альманахе эти близкие каждому жителю Москвы страхи не отражены?

КОНЧАЛОВСКИЙ: Там есть грустные истории, но все зависит от качества грусти. Мы не хотели оставлять в зрителе чувство безысходности, скорее, стремились дать ему хотя бы проблеск надежды

"СКРИПАЧ" ВЕРЫ СТОРОЖЕВОЙ

Для альманаха Вера Сторожева сняла драматическую историю о киллере и девочке-цыганке и рассказала "Неделе", чем ей дороги московские коммуналки.

— Редко наталкиваешься на сценарий, в котором за 5 минут рассказывается история человека, его жизни и смерти. К тому же мною двигало эгоистическое чувство. Я только вернулась со съемок фильма "Скоро весна", и мне хотелось чего-то другого. Там все было про любовь и веру, а здесь захотелось остросюжетности.

Я давно хотела поработать с Евгением Мироновым, но все не получалось по срокам. А тут предложила ему эту историю, он удивленно сказал, что первый раз получает сценарий без единого слова, но, прочитав, согласился. Даже попросил пригласить на площадку консультанта, который рассказал бы ему тонкости профессии снайпера: как дышать, как целиться. Благодаря этим советам в кадре, например, появился пакет с гречкой, потому что консультант сказал, что винтовку лучше всего опереть на что-нибудь сыпучее и при этом банальное, не привлекающее внимания. Наверное, это и отличает хорошего актера от ремесленника.

Для съемок новеллы "Скрипач" мы вместе с художником-постановщиком нашли заброшенную коммуналку в старом доме, рядом с которым находится современное здание банка. Да, никаких туристических достопримечательностей в нашей короткометражке нет, но это все равно очень узнаваемая старая Москва, которая сейчас исчезает на глазах. Я ее искреннее люблю, сама живу на Смоленке, поэтому все эти арбатские переулки мне дороги. Конечно, когда тебе предлагают снимать кино про Москву, ты, пусть даже подсознательно, выбираешь любимое место.

"РАБОТА" АРТЕМА МИХАЛКОВА

Артем Михалков заставил героя Григория Антипенко вывернуться наизнанку, чтобы устроиться на работу в иностранную компанию, и признался "Неделе", что у него самого был подобный опыт.

— Сценарий мне помогали писать ребята с "Первого канала", которые раньше играли в КВН. Видимо, поэтому у нас получилась довольно смешная история, в которой есть и слова "Москва, я тебя люблю", и Красная площадь, и вполне реальная история. Я знаю немало людей, которые проходили самые странные испытания, пытаясь устроиться на работу в иностранную фирму. Да и сам я сталкивался с договорами, которые мне предлагали заграничные компании и в которых был прописан пункт, что я должен сходить к урологу и принести справку, что у меня нет венерических заболеваний.

Это не первая моя работа в режиссуре. Была во ВГИКе дипломная работа, которая даже ездила по фестивалям и получала призы. Снимал я и документальные картины для телевидения. Но очень рад, что мне удалось поучаствовать в этом проекте. Конечно, хотелось бы, чтобы моя короткометражка "Работа" длилась не пять минут, а хотя бы двадцать, но потренироваться в жанре анекдота тоже неплохо. А то, что мы сняли, – чистой воды анекдот, потому что Москва утопает в брендах и не посмеяться над этим невозможно.

Я думал сам сыграть главную роль, но не отважился. И очень рад, что эту роль сыграл Гриша Антипенко, потому что в финале герой попадает в комическую ситуацию, и многие артисты просто отказывались выставлять себя в нелепом свете.

Мой любимый фильм о Москве? Конечно, "Я шагаю по Москве".

"ОБЪЕКТ N 1" МУРАДА ИБРАГИМБЕКОВА

Короткометражку "Объект N 1" Мурад Ибрагимбеков посвятил нелегкому, но захватывающему труду промышленных альпинистов и рассказал "Неделе", что символов новой России он пока не видит.

— По сюжету герои фильма моют разные высокие объекты: памятник Гагарину, Шуховскую башню, памятник Петру I. Сначала я думал снимать все это на натуре, но потом понял, что боюсь высоты, да и вообще мне неохота забираться на все эти объекты, там ветер, можно и простудиться, и свалиться, да и снимать неудобно. Поэтому решили все снять в павильоне, тем более что компьютерная графика позволяет все сделать красивее и дешевле, чем в реальности.

Снимай мы все это на натуре, пришлось бы оплачивать работу вертолетчика и каскадеров, а это десятки тысяч долларов. Плюс не было необходимости получать разрешение на съемку, мы просто сделали из пластилина уменьшенные копии памятников и башен, заморозили их в холодильнике, а потом снимали со всех нужных нам ракурсов. Я очень выгодный режиссер для продюсеров, я им экономлю деньги.

Объекты, на которые полезут герои, я выбирал по простому принципу – пытался разобраться, какие у нас национальные символы и как происходит смена этих символов. Символом начала 1990-х было телевидение, потом у нас возникли имперские амбиции, отсюда появился гигантский памятник Петру, а сейчас я твердо убежден, что мы снова вернулись к красной звезде на башне Кремля. Хотя бы потому, что с точки зрения эстетики ничего мощнее придумано не было. Вообще наш фильм – это, помимо всего прочего, еще и рецепт, как попасть в Кремль: надо быть отважным, упасть на товарища и иметь мечту.

Сейчас символов новой России я не вижу. Но надо отдавать себе отчет в том, что эстетика Советского Союза тоже появилась не в 1917 году, а разрабатывалась в течение двадцати с лишним лет. Так что на данный момент идет поиск новых символов. Пока все, что нам предлагают, это либо плагиат, либо карикатура. Но, может, мы все-таки нащупаем что-то новое. Вот достроят Москва-Сити, тогда и посмотрим. Нет-нет, только не "Охта-центр". Я надеюсь, разум возобладает – и линию Петербурга не испортят этой дурой. На самом деле я убежден, что поиском символов можно заниматься и в малых формах. Совершенно необязательно для этого строить фаллические штуковины.

"В ЦЕНТРЕ ГУМА, У ФОНТАНА" ЕКАТЕРИНЫ ДВИГУБСКОЙ

В своей короткометражке Екатерина Двигубская сыграла продавщицу мороженого, которая неожиданно встречает давнюю любовь.

— Идею подарил мне муж (продюсер Александр Готлиб – "Неделя"), и я с удовольствием за нее ухватилась. С одной стороны, фраза "в центре ГУМа, у фонтана" до сих пор является крылатой, с другой – ГУМ за последние десятилетия кардинально изменился. В моем детстве это было место для народа, такой Кремль торговли. Каждый мог туда прийти, поесть мороженого и даже чего-нибудь купить. Я помню, как мама меня туда водила, и воспоминания о мороженом у меня, как человека прожорливого, до сих пор вызывают бурю эмоций. Сейчас ГУМ пустой и дико дорогой. Мне Егор (Кончаловский – "Неделя") говорил: "У тебя в кадре почти нет людей", – а я отвечала, что так и было задумано, потому что сегодня в ГУМе действительно никого нет. Мы с оператором Александром Носовским провели там немало часов, так что можете нам поверить.

Почему я решила сама сыграть главную роль в своей короткометражке? Моя подруга, которая работала на съемках художником по костюмам, увидев мой поцелуй с Дюжевым, сказала: "О, наконец-то я поняла, почему ты исполняешь главную роль!" Но это все, конечно, шутки. На самом деле я не знаю ответа на Ваш вопрос. Просто мне очень комфортно сниматься у самой себя. Я послушная артистка, в свет попадаю, текст знаю, на площадку не опаздываю, не хамлю, да и вообще у меня-актрисы со мной-режиссером полное взаимопонимание.

Егор Кончаловский сформулировал всем нам общую установку: показать праздничную, позитивную Москву. В фильме могла быть светлая грусть, но никакой "чернухи", поэтому все мрачноватые сценарии отметались. В результате картина получилась светлой и радостной, что мне кажется разумным, особенно в нынешней ситуации. У нас же сейчас все кино делится на глупейшие комедии, которые невозможно смотреть, и мрачные фильмы про каких-то уродов, странных женщин и мужчин, которые похожи не на людей, а на мутантов и которым совершенно невозможно сопереживать. Даже талантливое фестивальное кино рисует нашу жизнь черно-коричневыми тонами, но если человеку все время говорить, что он свинья, то рано или поздно он встанет на карачки и начнет хрюкать. Русским людям, по-моему, пора давать надежду, а не уличать их в пороках и недостатках.

ЧТО ПОКАЖУТ НА "КИНОТАВРЕ"

Прошлогодний "Кинотавр" вышел громким, скандальным и безусловно успешным. Новых имен он, правда, не открыл, зато позволил заговорить о русской "новой волне" и нарождающемся поколении режиссеров, фильмы которых не стыдно показать на европейских фестивалях, правда, смотреть их на родине хочется далеко не всем. Сигарева, Вырыпаева, Хлебникова и компанию хвалили за поиски своего языка и одновременно ругали за мрачный взгляд за вещи.

Каков будет итог у грядущего "Кинотавра", станет понятно, когда 13 июня жюри объявит победителей. Но уже сейчас ясно, что роднит участников не возраст, а тема. 12 из 14 фильмов, представленных в конкурсной программе, рассказывают о героях, отправляющихся в путешествие или заблудившихся. Так, теряется на просторах русской глубинки дальнобойщик из фильма Сергея Лозницы "Счастье мое", а москвич никак не может выбраться из северной деревни в картине Александра Лунгина и Сергея Осипьяна "Явление природы". Так, герои фильма Юрия Быкова "Жить" пытаются добраться из степи в город. Персонаж Алексея Серебрякова в фильме "Золотое сечение" едет во Францию, чтобы раскрыть тайну фотографии своего деда, а в картине "Слон" Владимира Карабанова герой Сергея Шнурова везет слона в ветклинику, чтобы попутно разобраться в себе.

Главное, чтобы от всех этих путешествий не укачало членов жюри, среди которых в этом году будут не только деятели отечественного кино – режиссер Карен Шахназаров, актеры Иван Охлобыстин и Ирина Рахманова, сценарист Юрий Коротков, оператор Максим Осадчий, но и представитель компании Unifrance Жоэль Шапрон, отвечающий за отбор русских фильмов для Каннского кинофестиваля. Так что сам факт участия в конкурсе – неплохой шанс для русских режиссеров заявить о себе.

ДОРОГАЯ МОЯ СТОЛИЦА

Моду на альманахи о городах в 2006 году задал сборник короткометражек "Париж, я люблю тебя ", в работе над которым принимали участие такие звезды режиссуры, как Гас Ван Сент, Альфонсо Куарон, Том Тыквер, братья Коэн и Александр Пэйн. Создатели стремились избегать туристических мест и, наоборот, искать в Париже нерастиражированные уголки.

В прошлом году в прокат вышел полиптих "Нью-Йорк, я люблю тебя". Получился занятный портрет "Большого яблока" – города, где живут по большей части иммигранты и где перемещения на такси занимают значительную часть дня.

Если создатели "Парижа" и "Нью-Йорка" сделали ставку на количество, то авторы фильма с коротким названием "Токио!" опирались на качество. В альманах о японской столице вошли три получасовые новеллы.

Мода на фильмы о мегаполисах еще только набирает обороты. Открывающий "Кинотавр" проект Егора Кончаловского "Москва, я люблю тебя!" выйдет на экраны в сентябре. На очереди – полиптихи о Шанхае, Иерусалиме и Рио-де-Жанейро.