Режиссер Егор Кончаловский о деньгах, чувстве юмора и новом проекте

Наше интервью было назначено в монтажной, где режиссер собирал материалы для своего нового фильма "Москва, я люблю тебя!" По сути – реплика Тристану Карне, снявшему знаменитый сборник "Париж, я люблю тебя!" Когда я вошла в комнату, с экрана монтажного стола в меня целился из огромного никелированного револьвера Иван Охлобыстин. Так под прицелом батюшки-террориста и началась наша беседа с Егором...

ЕСТЕСТВЕННЫЙ ОТБОР

— Егор, по какому принципу отбирались режиссеры в Ваш проект "Москва, я люблю тебя!"?

— Принципов никаких не было. Я встретился с 60 режиссерами совершенно разных поколений. В том числе с такими мэтрами, как Георгий Натансон, Ираклий Квирикадзе, Нана Джорджадзе. Я предложил им принять участие в проекте, и они с радостью согласились. Но некоторые из них не сумели найти интересный сюжет, и потому они не участвуют в проекте. Кто-то отказался сам, чьи-то истории не подошли, так как не соответствовали уровню этих режиссеров.

Но постепенно собрался тот костяк историй, соответствующий этому жанру, уровню проекта. Параллельно мы не забывали и о молодых кинематографистах, таких, как Александр Касаткин, Элина Суни, Катя Двигубская. Компания получилась разношерстная, потому и истории очень разные.

Я рад тому, что произошел естественный отбор. Все режиссеры разные. У всех свои методы съемок, кто-то более современен, кто-то менее. И не все фильмы получились ровные, если честно. Но это фильмы авторские, это своеобразные автографы. А сейчас, чтобы привести их к "общему знаменателю", я взял на себя смелость немного подкорректировать картины монтажом.

— Значит, Вы все отдали на откуп режиссерам и не вмешивались в процесс?

— Не было смысла! Не стоять же за спиной у Ираклия Квирикадзе, раздавая указания наснимать крупных планов, например. Ведь смысл проекта в том, что сами режиссеры снимают пятиминутки по собственным сценариям. И вообще, самое неблагодарное и бессмысленное занятие – взять и кого-то "отхудручить". Мы же не рекламу снимаем. Несмотря на названия, наш фильм не проект московских властей, снимается он на частные деньги, хотя определенную административную помощь от правительства Москвы мы получили.

— В чем именно состояла помощь?

— Нам удалось получить разрешение на съемки в метро. А получить его очень тяжело. Но без метро нет Москвы. Это знаковое место.

— И без рекламы нет Москвы. Скрытой рекламы у Вас много?

— Вообще продакт плейсмент – нормальная вещь. Но если накидать рекламы в проект "Москва, я люблю тебя!", то авторским он не получится. Я не сторонник скрытой рекламы, но это часть индустрии. Она может существовать органично или неорганично.

Когда персонаж говорит по телефону и мы видим его марку, это естественно, но когда нам говорят, что этот телефон избавляет от перхоти – это неестественно. (Смеется.) Хотя сейчас, мне кажется, кризис бьет по продакт плейсменту, ведь урезают в первую очередь рекламный бюджет.

— Егор, а Вы лично что-нибудь почерпнули от работы со старшим поколением?

— Если честно – ничего. Что касается тех новелл, которые снимали наши мэтры, то я предпочел оставить их нетронутыми. Хотя многие истории получились мрачноватыми... Почти всех тянет на истории с элементами драмы. О бомжах, самоубийцах, киллерах. И в какой-то момент наметился перекос – Москва получалась маргинальная. Я предложил Алексею Серебрякову написать свою историю, и он написал, как ветеран войны хоронит свою собаку. Хорошая история, но все-таки "на грани". Генеральный продюсер Юрий Глоцер попросил уменьшить степень "чернухи". И я поэтому снял комедию, что мне очень понравилось.

Жанр комедии – очень тяжелый. Я как зритель люблю комедии Гайдая, про идиотов. Комедию очень трудно написать, еще труднее снять, и потому мало кому это удается. Даже до кризиса, когда был расцвет производства, хороших комедий было мало.

— Что оказалось самым сложным?

— Представьте: 20 отдельных историй, 20 подготовительных периодов, 20 кастингов, 20 выборов натуры, 20 отдельных производств! С другой стороны, у нас такой актерский состав, которого нет ни в одной картине. Дмитрий Дюжев, Евгений Миронов, Мария Миронова, Евгений Стычкин, Григорий Антипенко, Артем Михалков, Алиса Гребенщикова и многие другие. И именно благодаря тому, что это 20 отдельных фильмов и 20 режиссеров, получился такой сборник рассказов.

ГОНКИ НА ВЫЖИВАНИЕ

— Как Вам режиссерский дебют Артема Михалкова?

— Трудно сказать. Но в этом альманахе его история одна из лучших. Мне кажется, эта работа доставила ему удовольствие. Она вообще всем доставила удовольствие. Хотя многие были недовольны ограничением времени сюжета, почему, мол, пять минут, а не восемь. Хотя если бы было восемь, наверняка захотели бы больше... И определенные сложности еще впереди. Там будет 20 музыкальных решений, композитор Виктор Сологуб напишет музыку, которая соединит все в единое целое.

— А что еще осталось снять?

— Сейчас мы готовимся к съемкам новеллы, в которой будет много сложных, экстремальных съемок, связанных с гонками на автомобилях по ночной Москве. Для этого нам нужны спортивная машина и трамвай, которые мы разобьем. Сейчас обсуждаем, сможем ли мы это вообще осуществить. Москва – тяжелый город для съемок.

Для оставшихся двух новелл рассматриваем кандидатуры режиссеров. Кстати, финансовые условия для всех одинаковы. Некоторым мы, как я уже говорил, не утвердили сценарий, несмотря на их согласие снимать.

— Вы так требовательны к сценариям...

— Писать сценарии – это отдельная работа. Самое сложное – создать оригинальный сценарий. Это самая большая проблема в мировом и в отечественном кино. Есть ощущение, что все придуманное новое – это хорошо забытое старое. И фильм "Москва, я люблю тебя!" наглядно это показал.

Очень многие известные режиссеры пытались, но не смогли написать ничего оригинального. ...

— А как Вы относитесь к блокбастерам?

— Я считаю, что у нас вообще перекос с блокбастерами. Наши отечественные режиссеры забыли слово "кинофильм", заменив его словом "блокбастер". Какая индустрия – такие и блокбастеры. (Смеется.) "Блокбастеризация", слава Богу, проходит, и скоро мы начнем снимать старое доброе кино. "Москва, я люблю тебя!" – совершенно не блокбастер. Это авторское кино для зрителя.

— Получается, Кончаловский впервые за все годы работы решил заняться авторским кино?

— Ничего подобного. Все фильмы мои были авторскими. Вот, к примеру, проект "Особо опасен" Тимура Бекмамбетова – это коммерческий проект, где конечное слово имеет продюсер. А у меня отношения складывались таким образом, что я всегда мог убедить продюсера в своей правоте. Я, например, мог кардинально изменить финал. Большинство моих фильмов являются авторскими.

ЧАО, БЛОНДИНКИ!

— Насколько сегодняшняя ситуация влияет на кинопроизводство?

— В первую очередь, снижаются гонорары актерам. Мне кажется, некоторые актеры потеряли ощущение реальности за последние год-два. Особенно так называемые медийные, созданные телевидением. У некоторых на этой почве просто "слетела башня", как говорится.

Парадокс в том, что фильм может быть успешным и без участия этих медийных лиц. Есть в кризисе и другие положительные моменты...

— Какие, например?

— Кризис – нормальное явление, естественный процесс. Он имеет очистительные свойства. Отсеются все случайные в кинобизнесе люди.

Вот эта "перегретость", перенасыщенность "левыми" персонажами российского кинобизнеса в последние годы исчезнет. Этот "взрыв" отсеет огромное количество людей, которым кино заниматься не нужно. Они не имеют к нему отношения. Я же не берусь ставить балет, потому что это очень сложно, почему многие считают, что снимать кино просто?

— Это Вас раздражает?

— Нет, но это влияет на общий уровень. Беда заключается в том, что страдают фильмы хорошие. Кино ужасно загрязнено. Помимо производства, бытуют разные истории с отмыванием денег, финансовыми операциями и предложениями: "Сними в кино мою жену, я дам миллион".

Как это ни смешно звучит – кризис отсеет всех "рублевских" блондинок и блондинов. Станет меньше фильмов, уйдут случайные люди, и я считаю, что это хорошо.