...

— Еще одна распространенная претензия критики к Вам. Дескать, раньше вы снимали умные, тонкие, глубокие фильмы типа "Макарова" и "Мусульманина", а затем переквалифицировались в успешного производителя тех же "табуреток" – сиречь, "массового", "кассового" кино. И тем самым изменили себе, своим творческим принципам...

— Я мог бы на это просто ответить: я не согласен с такими выводами. А если был бы согласен, то давно поменял бы что-то в своей творческой манере, чтобы соответствовать ожиданиям критики. Но отвечу чуть сложнее. А почему, собственно, критика отказывает мне в праве пробовать что-то новое, просто другое? В конце концов, Лев Толстой, с которым я себя, разумеется, не сравниваю, кончил детскими рассказами типа "Косточки", в которых нет философских глубин "Войны и мира" и "Анны Карениной". Почему бы в таком случае нашей критике не предположить, что "72 метра", "1612", "Поп", "Достоевский" – это не измена самому себе, а продолжение моего пути, моего творческого поиска? Поиска контакта со зрителями. Да, я потерял на этих фильмах благожелательность критики, но взамен приобрел достаточно обширную зрительскую аудиторию, чьей позитивной энергией я отныне всесторонне окружен и защищен. Я не популярный актер, не медийное лицо, но мне в последнее время стало трудно появляться на улице. Без конца подходят люди, говорят слова, и только один человек из тысячи скажет что-то неприятное. В случае с критиками пропорция, похоже, обратная. Так, может, дело не во мне, а в этих самых критиках?

Некоторое количество отрицательных рецензий сопутствовало и недавнему "Достоевскому"... Но были ведь и совсем другие отзывы. И в других количествах. У меня телефон сотовый вырубился в день окончания сериала от звонков и эсэмэсок с благодарностями и восторгами. Кому верить? И я решил поверить... Федору Михайловичу. Когда я начинал работу над сериалом, я, к стыду своему, ничего не знал про его взаимоотношения с критикой. Думал: гений и гений. Был уверен, что Достоевскому воздалось должное еще при жизни. Но вот что написал, например, один из критиков той поры о "Преступлении и наказании": "Выходит нечто детское, неумелое, водянисто-риторическое, что показывает в авторе не только недостаток наблюдательности, но и недостаток опытности в изображении страсти, что наводит скуку...". Или другой пассаж: "Подобное произведение можно написать только в ненормальном состоянии умственных способностей". А вот как подводила критика итог творческой жизни Достоевского: "В юности увлекался, с летами осознал свое заблуждение, раскаялся, отрекся от прошлого и строго осудил свои юношеские мечтания. Вот в коротких словах история таких писателей, как г. Достоевский".

Скажите, разве это не по нашей теме? Так что Федор Михайлович мне в определе нном смысле сильно помог. Прочитав это, я подумал: да меня еще критики по головке гладят. Поэтому пока мне позволительно делать то, что я делаю, я смогу легко переносить любую предвзятую критическую хулу. ...