130 лет назад, осенью 1880 года, он поставил точку в романе, который не давал ему покоя два года, а через несколько месяцев ушел сам. Навсегда. "Братья Карамазовы" должны были стать началом эпической истории "Житие великого грешника", а стали финалом жизни великого писателя. Была ли смерть Достоевского лишь роковым стечением обстоятельств? Как могли уживаться в писателе невероятная твердость духа и способность к глубочайшему унижению? Ответ на эти и другие вопросы пытается найти режиссер Владимир Хотиненко, который заканчивает работу над многосерийным фильмом "Достоевский".

"ПИШУ ПРО МЫСЛИ"

— Мы все зрители по жизни! Но далеко не каждый из нас задается вопросом о смысле этой жизни. Достоевский же, мало того что сам настрадался, пережив четыре года каторги, не только сам мучился вопросами о том, зачем пришел на эту землю, так он еще своими произведениями заставлял и заставляет читателя задуматься: а для чего все это? Ради чего мы живем? Он заставляет нас пройти этими коридорами подсознания. Проводит по всем без исключения "темным комнатам", по самым затаенным уголкам и подводит к мысли: а ведь и я могу быть и предводителем "бесов" Ставрогиным, и почти святым Алешей Карамазовым, и князем Мышкиным, и убийцей Раскольниковым. Эти мысли наваливаются на тебя, заставляя признаться – нехотя, через силу: да, я тоже это чувствовал – то, что переживают они!

Понимаете, в христианстве "подумал" означает "согрешил". Разницы между "подумал" и "поступил" практически нет. И Достоевский высвечивает в нас это "подумал", сдирая, взрывая успокоенность законопослушного гражданина. Что я, мол, живу, очевидно, уж так не грешу... А он говорит: "Нет! Грешишь! Это есть в тебе! И растлитель Свидригайлов, и лакействующий подлец Смердяков!" Федор Михайлович признавался: "Я пишу больше даже про мысли людей! А из мыслей потом вырисовывается образ. Но ведь мысли – это то, в чем людям порой стыдно признаваться!" И до конца дней своих он мучился – правильно ли смог понять суть человеческой души или нет?

ИГРА С СУДЬБОЙ

Почему именно он, а не Гоголь или Чехов докопались до таких глубин? Тут можно довериться мнению самого Федора Михайловича, который написал, что если бы не случилось в его жизни каторги, то не было бы и писателя Достоевского. Четыре года в кандалах, в грязище, вонище, среди убийц. Среди них, как он потом расскажет, были такие, которые убивали, уже даже не зная, для чего, от какого-то общего куража, но здесь, на каторге, они быстро утихомиривались, потому что понимали: удивлять больше некого. На каторге Достоевский увидел такую глубину человеческого падения, что дальше, казалось, уже нельзя упасть. И одновременно с этим открыл, что в этой грязи вдруг можно было отыскать такой свет душевный! "На каторге между разбойниками я, в четыре года, отличил наконец людей, – признавался он позже. – Вообще время для меня не потеряно. Если я узнал не Россию, так народ русский хорошо, и так хорошо, как, может быть, не многие знают его."

Он ведь и сам был противоречив крайне. Стоически пережил каторгу. А в послекаторжной жизни мог доходить порой до глубочайшего унижения. Раз за разом проигрываясь в рулетку, он все больше обрастал долгами, которые висели на нем всю жизнь. Чтобы хоть как-то расплатиться, был вынужден писать – иногда отсылал издателю начало произведения, не имея при этом ни малейшего представления, чем закончит его. "Игрока" он написал в кабальные сроки – за 26 дней! И – снова играл, проигрывал, унижался, рассылая письма кому только можно, умоляя прислать хоть немного денег. Ему приходилось переезжать из гостиничного номера в крошечную каморку, а вместо чая пить простую воду. Но – смог сам излечиться от этой страсти. Просто взял и бросил играть. Более того, позже жена, Анна Сниткина, сама отправляла его в казино, чувствуя, что он не возьмется за перо, пока не переживет все это – разочарование, унижение из-за очередного поражения в игре с Судьбой, пока не истерзает себя морально. Потому что для Федора Михайловича игра в рулетку была именно игрой с Судьбой!

Или его эпилептические припадки... В процессе подготовки к съемкам у нас в руках оказалась уникальная диссертация, в которой анализировалась болезнь Достоевского. Там описывалась интереснейшая вещь. Эпилептические припадки с ним случались довольно часто, но ни разу – публично. Была даже выдвинута гипотеза, что он мог управлять этими припадками. Зафиксирован и такой его разговор с сестрами Круковскими. Одно время он женихался со старшей – Анной, а для младшей – Софьи (будущий великий математик Софья Ковалевская) – он стал первой любовью. Девушки как-то спросили Федора Михайловича, почему он не попытается вылечиться от эпилепсии. "То, что я испытываю за мгновение перед припадком, – чувство постижения какой-то высшей сути, будто дверца открывается туда, наверх, – это чувство я ни на что не променяю!" – ответил он. И при этом до конца жизни страшно казнил себя, что невольно послужил причиной смерти своего любимого сына Алеши. Потерю детей – и дочки Софьи, и Алеши – переживал чудовищно тяжело. Но если Сонечка скончалась от простуды, то Алеша-то умер от эпилепсии! Поэтому к тяжести потери добавилась еще и тяжесть греха – что он передал по наследству сыну свою болезнь. Ведь Достоевскому самому предрекали смерть от эпилептического припадка, а умер он совсем от другого. Однако именно после смерти Алеши он закончил "Карамазовых", которые до этого достаточно долго существовали в виде набросков, идей. И одного из братьев назвал Алешей в честь умершего сына.

РОКОВАЯ РУЧКА

После "Братьев Карамазовых" он прожил всего полгода... Его смерть – что это было? Рок? Судьба? Вы знаете, от чего он умер? Достоевский любил сам набивать себе папироски, утрамбовывая табак черенком ручки. Как-то он набивал себе очередную папироску, и у него выпала ручка. Выпала – и закатилась под тумбочку. Федор Михайлович полез доставать ручку, начал двигать тумбочку, от усилий у него горлом пошла кровь... Через некоторое время его не стало.

И в былые годы, и сегодня нет-нет да и возникнут дискуссии – может ли Достоевский стать лекарством для общества, не дать ему скатиться в пропасть? Может. Но – для одной, конкретной, души. Той, что, как и писатель, мучается вопросом: а для чего все это? Для чего мы пришли на этот свет? Ведь Достоевского до конца жизни не отпускала гипотеза, что человек был заброшен на эту землю только в качестве эксперимента, чтобы проверить: сможет ли из этого что-то получиться? Но получилось ли? И что именно? Ответа на этот вопрос он так и не нашел.

КСТАТИ

"В январской книжке "Русского вестника" за 1866 г. напечатана первая часть романа. Мы видим героя, обуреваемого некоей страстью: автор пыжится и напрягает все силы, чтобы изобразить глубину и широту страсти. Выходит нечто детское, неумелое, водянисто-риторическое, что показывает в авторе не только недостаток наблюдательности, но и недостаток опытности в изображении страсти. Сам же автор, видимо, в восторге от написанной им дребедени". Так российские критики отреагировали на публикацию первых глав "Преступления и наказания".