(Читайте начало статьи в "БДГ" от 22.11.2000)

[ОТ ПЕРВОГО ЛИЦА – Владимир Богомолов:]

— Безмыслие, особенно когда оно становится коллегиальным, весьма дорогостоящая вещь. Необходимых для эпизодов с массовкой ("На станции" и "Подготовка войсковой операции") солдат призывного возраста – 18-20 лет, – составлявших в 1944 г. в частях Красной Армии около 5-6% личного состава, требовалось не более 100 человек с отвлечением их от воинской службы на 4-5 дней. Мы это оговаривали с Пташуком еще в 1998 г. Однако позднее, задумав "дать ответ" американскому "суперблокбастеру" "Спасти рядового Райана", режиссер и Семаго решили сделать сложнопостановочные эпизоды с массовым передвижением войск, для чего запросили – и Министерство обороны РБ выделило – целое войско.

Вот как описывал съемки этих сложнопостановочных эпизодов сам Пташук: "Безумие, просто безумие. Жара, все просто сгорели. Офицеры говорили, что легче на учениях, чем на съемках. Солдат привозили на 50-60 машинах к 7 утра... В массовке занято 800 человек армии и 70 машин" ("Комсомольская правда в Белоруссии", 03.12.1999 г.).

В газете "Звязда" (15.12.1999 г.) режиссером названа несколько иная цифра: "...почти тысяча бойцов в течение месяца". Допустим, что солдат было не тысяча, а всего 800 человек. "В течение месяца" – это 24 тысячи человеко-дней, из них 23 тысячи человеко-дней в любом случае были изъяты, а точнее, затрачены впустую.

На съемочной площадке действительно творилось безумие. В тридцатиградусную жару солдаты в металлических касках до бесчувственного состояния, до солнечных ударов неделями маршировали для очередного дубля. В съемочной группе было до 30 человек, имелись и консультанты, но никто не подумал о бессмысленности происходящего.

Если бы Пташук не находился на особом привилегированном положении, если бы все делалось как положено, то на "Беларусьфильме" ему сразу сказали бы: "Михаил Николаевич, для съемки передвижения войск Вы запросили на месяц полторы тысячи человек и сотню грузовиков. Ни в литературном сценарии Богомолова, ни в романе эпизодов с массовым передвижением войск на шоссейных дорогах нет. Возможно, они в картине нужны. Тогда это надо обосновать и оформить соответствующими решениями студии и министерства. Также не мешает спросить мнение автора".

Если бы ко мне обратились, я бы охотно объяснил, что сложнопостановочные эпизоды с массовым передвижением войск и техники не нужны, более того, они не совместимы с сюжетом и содержанием фильма. Суть происходящего в картине (и в романе): в условиях подготовки важнейшей стратегической операции предпринимаются невероятные усилия для сокрытия переброски и сосредоточения войск и техники. Делается все возможное, однако действующая в тылах фронта группа высококвалифицированных немецких агентов, несмотря на чрезвычайные меры предосторожности, добывает и передает информацию, получить которую вроде бы невозможно.

Открытое, среди бела дня передвижение тысяч военнослужащих и сотен единиц боевой техники – это совсем другой сюжет, несовместимый с данным кинопроектом и требующий другого содержания и совершенно иных действий главных героев. Открытое массовое передвижение войск лишает картину смысла, и так по частицам утраченного во многих других, особенно в оскопленных, эпизодах.

К сожалению, режиссер взялся снимать сложнопостановочные массовые эпизоды, не представляя, как это делается. 24 августа 1999 г. в Госкино РФ я спросил Пташука: "Миша, сколько у Вас ассистентов по массовке?" – "Ни одного! – с непонятной гордостью сказал Пташук. – У меня даже второго режиссера нет!". Меж тем в американском кинематографе, которому попытался подражать Пташук, при съемках сложнопостановочных эпизодов с массовкой на площадке работают ассистенты по массовке, объясняющие статистам, что именно, как и в какой последовательности они должны делать. Там каждый попадающий в кадр наделяется конкретным физическим действием, и в этих сценах экран дышит, живет. В отснятом же материале, словно глухослепые, маршируют не реагирующие ни на что молодые парни в касках. Массовка не озадачена, она истуканит, и выглядит все это игрой в солдатики. Кстати, в США за отвлечение военнослужащих от исполнения обязанностей воинской службы киностудия платит армии и флоту 100-200 долл. за человека в сутки! Так что там, в Америке, использование 800 человек в течение месяца обошлось бы кинопроекту более чем в 2 млн. долл. Но Америка меня не волнует, а вот молодых белорусских солдат, неделями в жару впустую мучавшихся из-за амбиций, дури и полной безответственности трижды совершеннолетних Семаго и Пташука, искренне жаль. Тем более, что от весьма дорогостоящих сложнопостановочных эпизодов с передвижением войск в картине осталось всего ничего.

Зачем здесь вспоминать о том, что было в двух первых кассетах и в первой (с черновой фонограммой) апрельской сборке? Обо всем этом необходимо сказать, чтобы было ясно, что происходило с картиной в течение последних полутора лет и почему ее пришлось 7 месяцев вытаскивать, вымучивать материал, и тем не менее она оказалась несравненно слабей той, какой могла бы быть с тем же самым режиссером и с тем же режиссерским сценарием.

Мне не раз говорили: "Замечания Ваши были верными, точными, и они были реализованы". Замечу, что это правда: эпизоды и кадры, вызвавшие у меня неприятие своим недоумством, нелепостью и непродуманными импровизациями, режиссер, осмыслив и с опозданием поняв, без жалости вырезал и выбрасывал. Однако вырезанное не переснималось, и таким образом картина оскоплялась: выбрасывались потребные для сюжета, для содержания фильма и системы образов и, безусловно, необходимые для драматургии реплики, кадры и даже эпизоды. Убрали, к примеру, педерастическую жестикуляцию Алехина или позаимствованное из американского кино силовое прессование Алехиным Борискина и майора, но эпизод не пересняли, и от него остались куски. После премьеры на "Лiстападзе" мне звонили несколько человек из Минска и задавали различные вопросы. Двое, к примеру, спросили, откуда на контрольном пункте появился Таманцев. И я им объяснил, что перед этими кадрами вынужденно был вырезан большой кусок. К сожалению, подобных непроясненных и непонятных для зрителей несуразностей и нестыковок – монтажных и смысловых – в готовой картине оказалось более двух десятков. И это неизбежные последствия вынужденного многомесячного оскопления картины без необходимых пересъемок отдельных кадров и эпизодов.

Когда картину определили как "белорусский национальный проект", я предложил Пташуку сделать белорусами председателя сельсовета Васюкова и старшего оперативной группы капитана Алехина, что не требовало значительных переделок – следовало всего лишь вживить в речь персонажей белорусские слова и белорусский говор. Васюкова режиссер белорусом сделал, а насчет Алехина воздержался, скорей всего, потому, что на эту роль уже был отобран актер – Е. Миронов.

Изменение национальности одного из персонажей, обнаруженное мною в апреле сего года в первой сборке фильма, меня без преувеличения ошеломило. С первых недель появления Семаго и он сам, и режиссер в своих интервью стали хвастать, что они покажут "новое видение войны". Семаго сообщал: "Фильм рассказывает, что внутри жесткой сталинской машины контрразведки были люди, которые противостояли этой самой машине" ("Звязда", 08.05.1999 г.). В "Народнай воле" (30.11.1999 г.) он заявил: "Это новый взгляд на войну. Русские сражаются против русских". Оплодотворенный высоким мышлением продюсера, режиссер подхватывает и ретранслирует его мысли: "Это еще рассказ про то, как три молодых офицера... противостоят тогдашней Системе... Великая Отечественная война на территории Советского Союза в каком-то смысле была продолжением гражданской" ("Звязда", 15.12.1999 г.). Сделав апрельскую сборку фильма, Пташук 10 апреля с. г., выступая в "Радиофакте", в очередной раз поведал, что явит зрителю "новое прочтение известного романа" и что герои предстанут в "новом виде".

Как же оказалось отображенным у Пташука "новое виденье войны" и в каком "новом виде" предстали герои?.. Об агенте-парашютисте германской разведки Павловском сообщается, что до того он служил офицером полиции, что он – "фольксдойче" и "за успешное выполнение заданий абвера награжден Железным крестом, серебряной и двумя бронзовыми боевыми медалями". О его отце дважды сообщается, что он "по национальности немец", и дважды говорится, что он – "фольксдойче", то-есть этнический немец.

Образ Павловского мы с Пташуком обсуждали еще в 1998 году. Он сам сказал, что немца должен играть немец. И на эту роль был приглашен польский актер, типажно вполне соответствующий. И вот в начале апреля получаю смонтированную картину, где в двух идентичных материалах (видеокассета находится в распоряжении "БДГ" – С.Ш.) в тексте розыскных ориентировок закадровый голос сначала сообщает: "по документам – белорус", а затем, после проверки и уточнения, – "по национальности – белорус".

До этого "нового видения войны" надо было додуматься! Снять иностранного актера, отобранного по типажу и затем специально приглашенного на роль этнического немца, агента германской разведки и в прошлом – карателя-полицая, и поименовать его белорусом... И это – в картине, подготовленной для торжественного показа в Беларуси к 55-летию Победы...

У меня есть с кем и с чем сравнивать. В последние годы я не раз работал в белорусских архивах. Хранители национальной памяти, архивисты – в Минске это, прежде всего, Алла Федоровна, Николай Михайлович, Игорь Александрович, Юрий Владимирович, а также их руководители – остались в моей памяти Белорусами с большой буквы. Прежде чем знакомить меня с документами, они обязательно интересовались, как в моей новой большой публицистической книге об уже далекой Отечественной войне будут выглядеть их соотечественники. Все эти люди запомнились мне своим высоким национальным самосознанием и заботой о чести и достоинстве своего народа.

Белорусская молодежь может и должна гордиться своими предками. За четверть века систематической работы я просмотрел десятки тысяч дел с материалами 23-х архивов России, Беларуси и Украины. Мною были запрошены и получены из германских архивов ксерокопии сотен важнейших документов, в том числе касающиеся положения и событий 1941-1944 гг. в оккупированной Белоруссии. Даже не сотни, а тысячи документов и фактов свидетельствуют, что из двух десятков европейских народов, участвовавших во второй мировой войне, белорусы как нация за свои отличные человеческие качества – природный, заложенный в генах патриотизм, самосознание, честь и достоинство – за проявленное массовое неприятие насилия гитлеровских захватчиков и самоотверженное сопротивление немецким оккупантам, великая белорусская нация, потерявшая в той войне около трех миллионов сынов и дочерей, заслуживает самой высокой оценки и признательности человечества не только во втором тысячелетии. С непременным осознанием этого должны с малых лет вырастать и жить новые поколения белорусов.

В варианте, показанном на "Лiстападзе" в Минске 22 ноября 2000 г., "по национальности – белорус", естественно, уже не было. Еще в апреле с.г., обнаружив в двух присланных идентичных материалах это позорное безмыслие, я позвонил своим знакомым в Минск и каждого попросил передать режиссеру, что от тлетворного влияния Семаго крыша у него не просто поехала – она у него болтается ниже копчика... ".

(Читайте продолжение в статье "БДГ" от 21.12.2000)