Телефильм "Апостол" продолжает собирать рейтинги и мнения. Исполнитель одной из главных ролей, капитана НКВД Алексея Хромова – актер, шоумен, телеведущий, гонщик, музыкант Николай Фоменко рассказывает о фильме и о сыгранной им роли корреспонденту "РГ".

ОТ СИДОРОВА ДО ИВАНОВА

РГ: Начну с комплимента: я посмотрела фильм "Апостол" и ни разу не вспомнила, что видела Вас еще где-то до него. Когда мы говорили с режиссером Юрием Морозом, он сказал, что Вы очень хотели получить роль капитана Хромова. Почему?

ФОМЕНКО: Дело в том, что Мороз никакого отношения к картине не имеет.

РГ: В титрах стоит его имя.

ФОМЕНКО: Картину снимал режиссер Геннадий Сидоров. Сейчас вместо него указан некий Иван Иванов, потому что возник конфликт между продюсерами и режиссером. Но 80 процентов картины было снято Геннадием Сидоровым.

Женя Миронов и Гена Сидоров приезжали ко мне, и мы вели разговор еще в тот момент, когда сценарист Олег Антонов придумал эту историю и она еще не имела отношения к войне. Он предложил мне роль Хромова и сказал: "Я хотел бы, чтобы ты ее сыграл". А после взялся за написание сценария. Поскольку мы с Олегом уже 15 лет близкие друзья, то так сложилось, что в начале я играть в картине не собирался. Потому что у меня не было на это времени. Но так повернулись обстоятельства, что к началу съемок все, что у меня было, вдруг неожиданно прекратилось и остановилось. И, как бы само по себе, расчистилось именно для "Апостола". И я с удовольствием взялся за работу. Эта роль великолепна, она потрясающе прописана. Там есть что играть.

"ВОЙНА – ЭТО ОДИН НА ОДИН"

РГ: Был какой-то кастинг, пробовались еще актеры на роль?

ФОМЕНКО: Я не участвую в кастингах.

РГ: Но Вы действительно хотели получить эту роль или, цитирую вас: "Так сложилось"?

ФОМЕНКО: Я не хотел получать эту роль. Я же не девушка. Так сложились обстоятельства. Я не знаю, каков был кастинг и долго ли им занимались. Ко мне приехали за десять дней до начала съемок Олег с Женькой и сказали: "Ну, все, старик, давай!" Я ответил: "Нет вопросов!".

РГ: Вы сказали, что Олег Антонов Вам предложил сюжет, который не имел отношения к войне. Но ведь в фильме все закручено вокруг НКВД, военного времени, немецкой разведки. Неужели в первоначальном варианте речь шла просто о братьях-близнецах?

ФОМЕНКО: Вам надо поговорить с Олегом, я бы не хотел говорить о том, о чем не должен. Просто если говорить о войне, она – детальная проработка сюжета. Ведь подобная ситуация могла произойти во время этой войны, предыдущей и любой другой. Сценарий писался не о войне. Не о том, как бегают с автоматами и стреляют. Он – о людях. И как они существуют в экстремальных условиях войны. И мы пытались рассказать о людях, об их личных взаимоотношениях, которые бывают настолько яркими, что могут влиять на геополитическое положение на планете. Война – это ведь не десять миллионов на десять миллионов. Это один на один.

"УХВАТИТЬ ЗА ХВОСТ" ХРОМОВА

РГ: Вы много снимались в кино, но в "Апостоле" сыграли первую серьезную главную кинороль?

ФОМЕНКО: У меня было много главных ролей. Просто они не были такими длинными. Это Вам сейчас кажется, потому что Вы смотрите 12 серий. Здесь просто было много возможностей, и мы выстраивали характер.

Хромов, на мой взгляд, – это человек, который находится в игре. Как мяч. Поэтому он разный. Его много. Несколько Истоминых и несколько Хромовых. Поэтому и образы не актерские, а человеческие. "Ухватить за хвост" Хромова достаточно сложно. С руководством это один человек, со своими подчиненными – другой. За линией фронта – третий. В разных ситуациях с Павлом – четвертый.

РГ: А Вы считаете, что он такой разный, потому что он сотрудник НКВД – профессия требует? Или он сам по себе такой?

ФОМЕНКО: А откуда Вы знаете, что он сотрудник только НКВД?

РГ: Не знаю. Но предстает-то он перед зрителем как сотрудник НКВД. Это потом говорят, что он – немецкий шпион.

ФОМЕНКО: Нет, ну, что Вы. Зачем так мелко? Люди высокого полета, которые играют так по-крупному, не работают на кого-то одного. Мы говорим о том, что эти люди могут переворачивать границы, страны раздвигать. И здесь совершенно неважно, в НКВД он или нет.

РГ: Хорошо. Допустим, Хромов – сотрудник НКВД. Я слышала мнения о картине, и одно из них даже было у нас опубликовано, что Вы полноваты для своего героя, что в то время среди чекистов не было людей такой комплекции.

ФОМЕНКО: А Берию вспомните? Он что, был поджарый и сухой? Я специально поправлялся! Мне хотелось играть человека фактурного. Его масса должна была быть видна.

РГ: Вы для этой роли специально поправлялись? А не было такого, чтобы наоборот подкачиваться, худеть?

ФОМЕНКО: А для чего это? Что за самодеятельность? О чем Вы говорите? Мы играем людей и про людей. Мы просто сделали кино, которое из ряда сегодняшних фильмов выбивается только потому, что все приемы, которые мы использовали, – это то, чему нас учили в театральных институтах, а не на "Фабрике звезд".

НЕПЛАЧУЩИЙ БОЛЬШЕВИК

РГ: Вашего Хромова в какие-то минуты ненавидишь, в какие-то – любишь. Непонятно, как он мог так обойтись с семьей Апостола. Притом зная, что его любимая женщина сама сидит на зоне. Сцена встречи Хромова с любимой, которую играет Алена Бабенко, – маленький эпизод, но очень сильный. Или момент, когда Хромов плачет после встречи с женой, который "распиарили" – преподносили, мол, "в этом фильме вы увидите плачущего Николая Фоменко".

ФОМЕНКО: Да это не я "преподношу"! Это продюсеры и журналисты не к тому привлекают внимание. У нас как-то сегодня все не так. (С издевкой.) "Вы увидите плачущего Фоменко"! Даже не понимаю. Я не думаю, что наша работа настолько плоха, что можно делить героя на плачущего или смеющегося. Есть ткань материала, где, нам кажется, мы сделали так, что зрительский интерес не пропадает. Эмоциональный ряд настолько велик, что... Вот пример. Рязанову говорят: "Эльдар Александрович, у Вас в кадре провода". А снимаем конец XIX-начало XX века. И Рязанов отвечает: "Вы знаете, если зрители обратят внимание на эти провода, то зачем мы тогда занимаемся этим фильмом?". Понимаете, о чем речь?

РГ: Да.

ФОМЕНКО: Вот об этом я говорю. Сцена с Бабенко? Мы снимали фильм о том, что нет хороших и плохих поступков. Вот это самая главная наша мысль. Мне говорят, мол, Хромов такой жестокий, он оставил свою жену Риту в тюрьме. Он ее спас! Он оставил ее в живых! Она же выйдет в конце-концов, но она будет жива. А если бы он ее вытащил, их точно бы разорвали. Он не спас свою мать! Вот это он не успел сделать. Это его прокол. По-настоящему серьезный. А все остальное...

КОМЕДИЯ ПОЛОЖЕНИЙ

РГ: Я в данном случае воспринимаю Ваши слова как журналист и могу взглянуть Вашими глазами. Но люди-то многие смотрят как раз на сюжет.

ФОМЕНКО: Мне все равно. Мы надеемся, что те люди, которые смотрели "Семнадцать мгновений весны" или "Майор Вихрь" в свое время, не следили в особенности за сюжетом. Они следили за вторым и третьим планом. Из этого и состоит предмет творчества. Я уж не говорю – искусства. Сюжетов – семь штук со времен Шекспира. Других нет. Можно говорить что угодно, они все одинаковые. Понимаете, это комедия положений.

РГ: А, например, Вам скажут, что за такое короткое время нельзя было подготовить человека, чтобы он внедрился в разведшколу Абвера. Что после серьезной операции на глаза человеку нельзя даже тяжести поднимать, а его учат боксировать и драться.

ФОМЕНКО: На сегодняшний день человек идет в какую-нибудь современную офтальмологическую клинику, приходит в 11 утра, а в час дня он уже в порядке. И что происходило внутри в недрах НКВД и происходит сейчас, кто знает? Помните песню: "У нас есть такие приборы, но мы вам про них не расскажем"? У нас уже все очень много знают. Хотя, к сожалению, на сегодняшний день совсем не осталось людей, которые могли бы что-то по этому поводу рассказать.

Удивительная вещь, но, когда мы снимали сцены с самолетами, были под Москвой в Монино. И там на открытом воздухе – музей нашей авиации. В очень плохом состоянии, конечно, но там стоят все наши военно-воздушные самолеты, которые изобретались со времен войны и даже раньше по сегодняшний день. Там стоит даже летающая тарелка. Если людям это показать сегодня, то они будут думать, что их, возможно, обманывают. Но это неверие, оно основывается, к сожалению, чаще всего на серости. На нежелании быть грамотным. Но, например, если поехать в Монино, то вера меняется в корне. Там такие образцы 48, 53-го года... Они настоящие, они стоят, их можете пойти и потрогать. Это просто можно сойти с ума, какая техника была в нашем Отечестве сделана в ХХ веке. Поэтому, честно Вам скажу, мне такие разговоры вообще не интересны. А это как? Почему так? А фильм "Матрица" тогда что?

Браться за военную тему сегодня достаточно сложно. Потому что почти никого не осталось, кто бы это помнил. Ко всему нужно подходить детально. Образчики все, которые появляются сегодня на нашем телеэкране, они мне, человеку, который в пионерском детстве пересмотрел все про войну...

РГ: Кстати, а что Вам нравилось смотреть про войну?

ФОМЕНКО: "Они сражались за Родину". Я считаю, после этого фильма тема закрыта, можно вообще не открывать рот. И, кстати, могу сказать, когда Бондарчук снял "Они сражались за Родину", этот фильм шел вторым экраном неизвестно как. И прошел плохо, и его не давали показывать, потому что кино, конечно, было антисоветское. И вот тогда уж писали письма, я Вам скажу! А там же снимались люди, которые все воевали!

"МЫ С МИРОНОВЫМ ОДНОЙ ШКОЛЫ"

РГ: Как Вы с Мироновым работали? Были моменты, что он Вас "раскочегаривал"?

ФОМЕНКО: Мы – профессионалы. У нас обоих была хорошая школа. Актерское дело очень трудное, ему надо много лет учиться, должны быть сильные педагоги. Мы с Мироновым, в принципе, одной школы. Я оканчивал Ленинградский государственный институт театра музыки и кино, а он – школу-студию Московского художественного академического театра. Поэтому, в общем и целом, мы не с улицы ребята, на одном языке разговариваем. Так что актерскую часть мы брали с Женей на себя.

РГ: Это видно. Мне понравилась сцена, когда Апостол и Хромов встречаются в домике у портного.

ФОМЕНКО: Да, это кульминация наших отношений и – спасибо – приятно, что Вы это отметили. Потому что эту сцену Гена Сидоров снимал прямо так, как мы просили. Что мы хотели сделать, то и сделали! Нам никто не мешал. Мы сами и репетировали, и сами сыграли.

ПРОТИВНИК ИЛИ СОЮЗНИК?

РГ: Николай, что для Вас было более экстремальным – участие в опасных гонках или съемка в таком фильме?

ФОМЕНКО: В профессии я не экстремал, не люблю никаких рисков. Автоспорт в моей жизни был средством зарабатывания денег. Я был профессиональным гонщиком, сейчас им уже не являюсь. И в "Апостоле" я снимался как профессиональный актер. Я, прошу прощения, не Борис Моисеев. Это просто мое образование. Меня учили в институте большому количеству вещей. Еще я играю на массе инструментов и знаю нотную грамоту, потому что у меня десятилетнее скрипичное образование. Как это все сегодня объяснять людям? Я из другого мира. Поэтому у меня не возникает никаких сложностей. Наоборот, большая радость, что мне достался такой материал.

РГ: Тогда про материал. Вот если человек (Хромов) обучает, в данном случае, агента или вообще другого человека, он же понимает, что когда-нибудь произойдет в отношениях момент и все уроки обернутся против него же.

ФОМЕНКО: Вам не приходило в голову, что хотелось бы видеть достойных противников? Понимаете? Сборной СССР по хоккею, где в первой тройке играли Харламов, Петров и Михайлов, хотелось видеть напротив себя очень сильных хоккеистов. И если бы их не обучали, они бы готовили их сами. Потому что не хочется играть против самодеятельности. Конечно, Хромов, на мой взгляд, готовит себе не замену, а противника.

РГ: Противника или союзника?

ФОМЕНКО: Не понимаю...

РГ: Потому что в конце фильма Апостолу все-таки предлагается работа. Хромов ему говорит: "Мы Вас очень ждем"

ФОМЕНКО: Кто "мы"? Вы не задумывались?

РГ: Это Вы меня уже интригуете. Но тут все ясно – вот Вы из Питера, а теперь еще и сыграли энкавэдэшника, чекиста. Не конъюнктура ли это?

ФОМЕНКО: Мы, питерские, такие. Пришли надолго...