В Киеве с успехом завершились гастроли Театра Наций

Одна моя давняя институтская знакомая, которой я через своих друзей помог попасть сначала на "Идиота" Някрошюса, а потом на "Рассказы Шукшина" Херманиса, в порыве искренней благодарности сказала, что настолько впечатлена, что хочет спрятаться от интриг сотрудников и повседневной бытовой рутины и жить только дарованными со сцены эмоциями. Конечно же, она приписала успех "Рассказов Шукшина" прежде всего Евгению Миронову (и вполне справедливо), не упомянув при этом даже имя режиссера. И это мне показалось лучшим ему комплиментом. Думаю, Алвис Херманис, который не выпячивает свои режиссерские приемы, а всецело выражает свою любовь и сострадание к людям через актеров, принял бы такую оценку его работы как лучший комплимент. Благодаря столь слаженному актерскому ансамблю, в котором никто, даже солируя, не позволяет себе, что называется, потянуть одеяло на себя, "Рассказы..." и имеют такое послевкусие, что их хочется смотреть снова и снова.

О спектакле много написано – кто из рецензентов удержится, чтобы не посмаковать увиденное и пережитое еще раз хотя бы за клавиатурой своего компьютера!? Поэтому нет смысла пересказывать его содержание, важнее понять природу его успеха. Он же, на мой взгляд, в том, что все здесь – каждый поворот сюжета, каждая черточка и красочка в писательской, режиссерской и актерской характеристике героев, тончайшие нюансы их отношений и отношение актеров к своим героям – все произрастает из любви. Любви Шукшина к своим землякам, актеров и режиссера – к Шукшину и его героям, друг к другу и зрителям. Наконец, любви к театру, который, если его очищают от рутины и наполняют живым человеческим чувством и смыслом, становится и зеркалом, и кафедрой, и университетами, и храмом (растворяясь в актерах, Херманис как нельзя лучше демонстрирует свою способность любить, т.е., приносить в себя в жертву ради других).

Выстраивая шукшинские рассказы таким образом, чтобы зритель добродушно, от души смеялся над деревенскими мужиками, – то ли неумело сватающимися к заезжей красавице, то ли утратившими покой от увиденной в микроскоп жизни микробов, то ли срезающими своими коварными вопросами заезжих городских ученых, – режиссер постепенно подводит нас в финале к драме немой девчонки, чье маленькое сердце совершит немыслимый кульбит... Оно неожиданно для себя безоглядно бросится от неизъяснимой радости встречи с вернувшимся из зоны братом (как окажется, сбежавшим) к невыносимому горю нового расставания с ним. Сестра с отчаянием самки, у которой отбирают ее дорогого ребенка, будет хвататься за уходящего с милиционером брата и что-то невнятное мычать, словно раненый зверек. И когда сквозь это мычание начнут проступать очертания знакомых слов, тут же растворяющихся в немоте, мы сможем понять, что лишь Любовь может вершить чудеса, что лишь она способна превращать нас из безмолвных тварей в осмысляющих свою жизнь через слово, через речь людей. И та же самая Любовь в своем апогее, конечно же, безмолвна. Ибо нет таких слов, которые могли бы выразить чувства, которые человек испытывает, погружаясь в ее бездонную пучину.

Если "Рассказы Шукшина" поставлены о любви, то два других спектакля посетившего нашу столицу Театра Наций – о ее отсутствии. В "Письмах к Фелиции", построенных на любовных посланиях Франца Кафки к даме своего сердца, мы имеем дело с чувством, которое вроде должно было бы вырасти в любовь. Но из-за нерешительности, комплексов сосредоточенного на себе, а не на любимой будущего литературного гения оно превратилось в маленького уродца, в инвалида, прячущегося в ворохе искусно расставляемых на бумаге слов.

В "Методе Гренхольма" болгарский режиссер Явор Гырдев выносит страшный приговор уже не одному человеку, неспособному на всегда готовую как к безумию, так и к ответственности любовь, а всем нам. Транснациональная корпорация, устраивающая при приеме на работу жуткие, унижающие людей тесты, здесь стала моделью нашего мира, в котором расчет, прибыль, бизнес полностью вытеснили из жизни человеческие отношения. Четыре замечательных исполнителя (публика особенно благосклонно принимала Сергея Чонишвили и Викторию Толстоганову) передали всю коварную, подлую сущность так называемой корпоративной этики, в которой отношения людей подменены отношениями функций, роботов. Обезличивание мира – закономерное следствие отсутствия в нем любви, ее профанации, которой занимаются не только СМИ, но часто, к прискорбию, и претендующие на роль искусства театр и кино.

Сегодня лишь одинокие рыцари от искусства находят в себе мужество нести нам понимание того, что любовь – не морковь. Что она воздух, которым мы дышим. И который сегодня мы столь безрассудно загрязняем своей глупостью и эгоизмом. Два замечательных прибалтийских режиссера – литовец Эймунтас Някрошюс, недавно привозивший своего "Идиота", и поставивший "Рассказы Шукшина" латыш Алвис Херманис – вместе с замечательными российскими актерами дали нам еще одну возможность глотнуть на полную грудь чистый воздух любви и свободы. Ибо второй без первой не бывает. Та жажда освобождения, пусть и временного, от пошлости и рутины нашей жизни, что пережила моя знакомая после спектаклей, – лишнее тому свидетельство.