"ФРЕКЕН ЖЮЛИ": ПРО ОЛИГАРХОВ И ЛЮДЕЙ

Журнал "Ваш досуг"
23.12.2011
Наталья Витвицкая

Чулпан Хаматова и Евгений Миронов представляют... спектакль на злобу дня

Главную премьеру первой половины театрального сезона играют в обновленном Театре Наций. Томас Остермайер, знаменитый немецкий режиссер, поставил пьесу Стриндберга про аристократку, отдавшуюся лакею. Старомодный сюжет перенесен в московские реалии (инсценировка Михаила Дурненкова), – дочь олигарха спит с водителем отца и мучается от безделья и одиночества. Вышла остросоциальная драма, разыгрывают ее ярчайшая пара московской сцены Чулпан Хаматова и Евгений Миронов. Роль "третьей лишней" кухарки досталась многообещающей актрисе Юлии Пересильд.

Пролог у Остермайера – процесс разделки куриной тушки, выведенный на большой видеоэкран. Мерзкий натурализм первых минут задает тональность двухчасовому действу, – перед зрителем мрачная правда жизни. Человек человеку волк, любви не существует.

Остермайер, известный мастер злободневных контекстов, в московской "Фрекен Жюли" превзошел сам себя. Его обжигающий взгляд, кажется, достал до самой сути новорусских будней. Чудовищная пропасть между социальными слоями оправдывает неизбежную кровь. Водитель кухонным ножом разделывает карманного чихуахуа своей хозяйки, в этом его преступлении мерещится грядущие революции. У Стриндберга Жюли разрывалась между страстью к Жану и брезгливостью, вызванной разницей в их положении и происхождении. У Остермайера Жюли просто не знает, куда себя деть. Она с истеричной запальчивостью кидается в гущу новогодней тусовки, поддавшись пьяному порыву оказывается в постели у водителя. Наконец, хочет ехать с ним в Индию, но вместо этого оказывается в зимнем саду с заряженным пистолетом у виска. Остермайер так расставил актеров в финальной сцене, что зрителю понятно: убить Жюли успеет не только себя, но и любовника.

И богатые, и бедные здесь одинаково несчастны. Одни готовы вырваться из нищеты, пройдясь по головам, другие уже вырвались, но оказались в изоляции. Героиня Хаматовой – пустоголовая, духовно неразвитая девица на модных шпильках. Герой Миронова – примитивный выскочка, готовый на все, чтобы стать частью бомонда. Кухарка Кристина (Пересильд) – смекалистая здоровенная девка из тех, кто хорошо работает и крепко спит.

Работают актеры в полную силу своего дарования. Хаматова как всегда бесподобна в образе тихой сумасшедшей. Миронов, наконец вырвавшись из намертво приклеенного к нему амплуа героя Достоевского, обстоятельно выстраивает образ раба, который льстит с той же страстью, что и ненавидит. Пересильд убедительна в своей игре в здравомыслие, граничащее с цинизмом.

Сценография немецкого качества (Остермайер привез в Москву свою команду) добавляет спектаклю остроты и трагизма. Все два часа на сцену падает бутафорский снег, за плотной чернотой задника грохочет клубная музыка, перед зрителем же блестит начищенный кафель кухни в стиле хай-тек. В финале кафель будет забрызган кровью, а над мусорным ведром, ставшим могилой для собачки, красной помадой Жюли нарисует крест.

Умный и страшный спектакль вскрывает даже не неравенство (кому оно было важно, если случалась любовь?), а духовную импотенцию сегодняшнего общества. Мало кто способен на поступок, и никто – на любовь и сочувствие. Повсюду лицемерие и пошлость, и если вас от него не тошнит, громкий спектакль Остермайера заставит это сделать. И вам еще сильнее захочется жить иначе.