...

"Анекдоты" пришлись на пик увлечения Валерия Фокина всевозможной чертовщиной. Положим, в "Бобке" сама ситуация кошмарна: на сцене разверстые гробы, чьи полуразложившиеся обитатели ведут между собой жуткие диалоги. Но и заурядный гостиничный номер Фокин населил фантомами, уродцами, вурдалаками. Тот свет, и этот, и еще невесть какой смешались у него воедино. Гадкие, но бессмертные души меняют малосимпатичные тела. Персонажи Машкова вполне оправдывают теорию реинкарнации.

В первом, "достоевском", акте Машков выходит в роли спившегося наблюдателя Ивана Ивановича – то ли могильщика, то ли автора, в чьем воспаленном мозгу, видимо, и рождается трупный сюжет. У него пушкинские бакенбарды, и он корчит из себя лишнего человека, непризнанного гения, способного прозреть низость человеческую даже под землей. В Бога он, наверное, верует, поскольку верует в загробную жизнь, но в людей не верит абсолютно. Плоды его фантазии омерзительны, и не менее омерзителен он сам. Второй анекдот – вампиловский – был отдан на откуп актерам: Фокин либо не вмешивался, либо не сумел остановить надвигавшуюся лавину. До тех пор пока на сцене не появляется Евгений Миронов, "Двадцать минут с ангелом" идут как бенефис Табакова и Машкова. Дуэт двух командированных алкашей – экспедитора Угарова и водителя Анчугина – это почти эстрадный номер. На премьере маленький зал "Табакерки", измотанный хохотом, мог только стонать, а зрители первого ряда, обессилев, уползали под ноги артистам...

Скажем честно: Машков тогда переигрывал Табакова. По той простой причине, что в работах не слишком принципиальных Табаков уже вправе позволить себе не меняться, "выезжая" на знакомых интонациях кота Матроскина. Слава Богу, учитель воспитал ученика. Машков оттянулся на полную катушку. Похмельный синдром – вообще лакомый кусочек для характерного актера. Налитые кровью глаза; речь, которая не держится во рту, но и на воздух попадает в состоянии невнятном и бесформенном; нелепая балетная пластика в сочетании с плохой координацией; присборенные красные носки и драные тренировочные штаны, каждые пять минут поправляемые ловким движением, в результате чего резинка оказывается на уровне груди... И вот это косноязычное, с трудом продирающееся через реальность существо, этот гусь лапчатый, эта ходячая мечта о "поправке" не верит человеку, готовому дать взаймы. Не верит, и все. Соседей собирает. Гнусные дрязги разводит. Сочится подозрениями. Душа гробовщика Ивана Ивановича продолжает странствия по России.

"Анекдоты", наверное, не были этапной работой Машкова. Но они были для него очевидным удовольствием. И великое удовольствие доставляли публике.

...