Рискованно, оказывается, оценивать актера по одним лишь экранным работам. Театр протирает очки объективности. Миронов, тот, что дурачился в "Ревизоре" и неубедительно сидел за компьютером в "Лимите", Гамлета сыграл ого как! В этом спектакле он был восхитителен, искренен, впечатляющ. Гамлет Миронова говорил словами средневекового Шекспира, а чувствовал сердцем повзрослевшего представителя "поколения Х" современной России. И где только раньше скрывались страсть, любовь, боль актера?! Именно с "Гамлета" у меня проснулся интерес к актеру Евгению Миронову, и теперь считаю его одним из талантливейших мастеров поколения. Да он и сам, похоже, только примерив на себя эту маску, вырос профессионально. На пресс-конференции, в общем-то, признавался в этом.

Об остальных исполнителях говорить можно было тоже только в превосходной степени. Валентин Смирнитский впечатлял даже без особых видимых усилий со своей стороны. Александр Феклистов играл усталость человека, совершившего один из самых страшных грехов – грех братоубийства, который невозможно искупить, а лишь прикрыть новыми преступлениями. Молоденькая и очень... сексуальная Офелия напоминала рыжеволосую Лолиту в белых носочках – божественно невинную и дьявольски привлекательную. А вот Гертруда не казалась матерью Гамлета. Купченко воспринималась одногодкой Миронова – молодая, красивая, гибкая. Отношения королевы с сыном начинали приобретать какой-то иной подтекст. Гамлет, влюбленный в Гертруду... Фрейдистские мотивы в шекспировской пьесе совсем не лишние.

Особую встречу – с аплодисментами, "переходящими в овации", получал Владимир Этуш. "Этот дяденька играл Карабаса-Барабаса", – шептали матери немногим находящимся в зале детям "меньше десяти". В "Гамлете" у Этуша было две роли. Обе небольшие, скорее "технические". Но в его исполнении Могильщик и Актер обрастали биографией, становились драматическими и очень важными для спектакля фигурами со своими трагедиями, неурядицами, своей судьбой. Несколькими продолжительными паузами, каждая из которых "срывала" смех или слезу в зале, Этуш показал тот класс актерской игры, которому пытаются научиться его студенты.

В целом постановка Штайна была аскетична и строга. Никаких аляповатых вывертов, на которые настраивала площадка – цирковая арена. Помнится, зрители до начала спектакля перекидывались ерническими предположениями: "Тень отца будет висеть на трапециях?", "А медведей на арену выводить будут?". В спектакле не было ничего лишнего (две красавицы-топлес не в счет, они легко прощались), зато все цирковое пространство использовалось полностью и к месту. Круговая композиция спектакля позволяла видеть действие отовсюду. Актеры на реплики и сцены выходили со всех сторон (зрители, перед тем, как занять места, могли читать вывески-подсказки, развешанные на дверях: "Входит Король на такую-то реплику", а на другой: "Гертруда и Лаэрт"). Актерские пробежки по верхним ярусам выносили действие в зал ("Тень отца Гамлета" под куполом не летала – прогуливалась между рядами). Шекспировские страсти были лишены скупым на эмоцию немцем заламывания рук и возведения очей. Штайн – среди лучших театральных постановщиков современности? Вне сомнения.

В силу своей журналистской профессии, я достаточно много спектаклей посмотрел. "Гамлет" под куполом цирка и спустя десятилетие остается одним из самых ярких театральных впечатлений.