ЦАРЬ БОРИС МАРКИ "КАЛАШНИКОВ"

Газета "Московский комсомолец"
21.06.2000
Марина Райкина

Входя в зал, зрители с ходу же попадают на молебен, который идет под аккомпанемент пишущей машинки – на ней старец Пимен строчит историю царя Бориса. По центру подиума кресло с шапкой Мономаха, а супротив – груда тряпья, из которой потом как черт из табакерки выпрыгнет Гришка-Самозванец. Тут же на сцену выйдут мужчины в современных и дорогих костюмах – мастера подковерных игр администрации президента Путина. Впрочем, в истории государства российского конкретные фамилии вряд ли имеют значение: во всяком случае, именно так построен "Борис Годунов" Доннеллана. Для него важнее природа нищеты, рвущейся к власти, роль женщины в мужском тщеславии, насколько терпимость русского народа равнодушна и почему народ безмолвствует.

Сам же народ взирает на все происходящее с двух трибун, расположенных художником Ником Ормеродом друг против друга. Именно этот художественный принцип – глаза в глаза – англичане строго провели через всю постановку. Чем, во-первых, добились динамики изложения, а во-вторых, свели героев, в трагедии не пересекающихся. Так, например, после монолога "Достиг я высшей власти" царь Борис (Александр Феклистов) остается на сцене, пока идет сцена Пимена и Отрепьева, в финале которой Самозванец, глядя в упор на Бориса, произносит: "Борис! Борис, все пред тобой трепещет, Никто тебе не смеет и напомнить..."

Одна сцена входит в другую как нож в масло. Бал в краковском дворце Мнишек – одна из самых эффектных. Она представлена в виде телешоу предвыборной кампании. Грим, свет, прожектора. Самозванец (Евгений Миронов) – припомаженный шоумен с неестественно бодрым голосом и лизоблюдским окружением. Интересно, что в этой роли Миронов буквально следует физическому портрету своего героя – у него одна рука короче другой. Впрочем, дефект не мешает ему лихо отплясывать что-то вроде камаринской, которая переходит в красивый вальс с Мариной, а затем в знаменитую сцену у фонтана.

Фонтан не бьет, но вода в нем имеется. В ней-то и сталкиваются две страсти – Гришкина любовная и властная Марины Мнишек. Желание обладать женщиной и властью обильно смачивается водой и разогревается текстом. Причем Миронов и Ирина Гринева играют так, что каждая реплика идет на аплодисментах. Для дебютантки это, безусловно, признание.

Английский режиссер явно не ошибся, решив менее выигрышные батальные сцены как короткие очереди из автомата Калашникова. На таком скоростном изложении ни текст, ни суть, ни идея не потерялись, а смотрелись весьма актуально, особенно в свете последних политических событий в России. Истории с резким восхождением "Единства", с арестом и освобождением медиамагната Гусинского видятся такими же скоренькими и грязненькими, как кончина царя Бориса: он неожиданно помер, и его быстренько упаковали в черные одежды, придушили детей и возвели на трон Самозванца. То, на что в жизни уходит пара месяцев, на сцене уложилось в считанные минуты.

Режиссерскому замыслу вполне соответствует актерский ансамбль "Бориса Годунова". Он мощный, сборный и смешанный – звезды в окружении молодых артистов. Если Феклистов, Миронов, Леонтьев к своей звездной репутации прибавили очки, то о других можно сказать, что они явились в новом ракурсе. Интересны работы Александра Ленькова и Александра Ильина, Марины Голуб, Михаила Жигалова, Дмитрия Щербины, Виктории Толстогановой, Сергея Астахова, Олега Вавилова, Юрия Шерстнева.

Когда по телевизору, активно используемому в спектакле, пройдет сообщение, что "Мария Годунова и ее сын Федор отравили себя ядом", народ на трибунах будет безмолвствовать.