АНГЛИЙСКАЯ НИЧЬЯ

Газета "Ведомости"
2000
Олег Зинцов

Деклан Доннеллан поставил "Бориса Годунова"

Спектакли Доннелана удобно сравнивать с шахматными партиями. В них почти всегда есть момент, когда фигуры-персонажи, расставленные на пустой сцене, вдруг разом замирают в ожидании следующего хода. "Борис Годунов" – это, конечно, партия власти. Разыгранная, однако, по правилам психологической драмы.

Первое, что сделал с пушкинской пьесой британский постановщик, - лишил ее эпического размаха, до минимума сократив массовку и выбросив из спектакля весь исторический антураж. История вообще не слишком занимает Деклана Доннеллана. Ее прилежные стенографисты – объект насмешек дряхлый летописец Пимен (Игорь Ясулович), назойливо выстукивающий ужасный свой донос на пишущей машинке, – самый гротескный и никчемный персонаж спектакля.

Место действия новейшей трагедии – подиум, разделяющий зрительный зал на две части. Дефиле в жанре "прет-а-порте": стандартные костюмы, галстуки, фраки. Разнообразные варианты армейской формы: войско Самозванца – в камуфляже, пограничники в корчме (превращенной в советский привокзальный ресторан) – в галифе и портупеях 40-х гг., Басманов – в современном генеральском кителе. В спектакле царит идеальная симметрия: пространства, героев, мизансцен – и в этом смысле постановка точно соответствует "зеркальной" композиции пушкинской пьесы. С содержательной частью сложнее.

Согласно известному постулату отечественного литературоведения, главный герой пушкинской драмы – народ. Доннеллан, похоже, счел это вздором: герои у него – Борис и Самозванец. (Народ, разумеется, – публика: произнеся последние реплики, актеры замирают и смотрят в зал; зрители, знающие хрестоматийную финальную ремарку, как полагается, безмолвствуют.)

Возможно, английский постановщик пытался избежать главной ловушки "Бориса Годунова": в пьесе и в самом деле важны не столько индивидуальные судьбы героев, сколько общий ход истории – этот чудовищный масштаб и ставит режиссеров в тупик. Доннеллан, не испытывающий пиетета к пушкинской драме, упростил себе задачу. Он выстроил действие жестко и рационально – как противоборство двух лидеров, Бориса (Александр Феклистов) и Лжедмитрий (Евгений Миронов). У Пушкина они не встречаются ни разу, в спектакле – постоянно: сцены наслаиваются одна на другую – проходя по помосту, царь и Самозванец едва не сталкиваются друг с другом.

В классическом сюжете Доннеллана интересовала прежде всего психология: пружину его театрального триллера раскручивает не абстрактная логика истории, а страхи, амбиции и комплексы героев. Стоит Борису вспомнить о том, как "жалок тот, в ком совесть нечиста", как его кошмары материализуются – и вот уж по сцене бродят кровавые мальчики, а следом является и Гришка Отрепьев.

Евгений Миронов сыграл в этом спектакле одну из лучших своих ролей. Его Самозванец – мелкий бес, оборотень, человек без свойств. Его лицо и манера меняются мгновенно и непредсказуемо: в сцене объяснения с Мариной Мнишек (Ирина Гринева) – самой эффектной в спектакле – он за несколько минут отыгрывает десяток состояний. В сущности, его сложнейшая роль и придает смысл сухой доннеллановской схеме.

В отличие от подвижного и безликого Самозванца, Годунов очерчен резко и определенно: размашистые жесты, властная манера, деловитость и болезненная нервозность. Впрочем, царя и беглого монаха роднит непомерное тщеславие – и потому моралист Доннеллан не оставляет ни тому, ни другому возможности для трагедии, а зрителям – для сочувствия: все справедливо.

Новому "Борису Годунову" можно предъявить немало претензий: и за обилие клише, и за досадную банальность финала. Однако дело сделано: постановка продемонстрировала, что пушкинская драма вполне поддается переводу на современный интернациональный сценический язык. Доннеллан, отменно владеющий этим театральным эсперанто, обнаружил в пьесе шекспировский драйв и сделал ритмичный и насыщенный действием спектакль. Не сказать, что он провел эту партию с блеском. Но, во всяком случае, не проиграл.