ВЕСЕЛОЕ ЧИСЛО 13!

Газета "Первое сентября" №8
02.02.2002
Натэла Лордкипанидзе

Очень смешно, но не глупо. Пикантно, но без пошлости... Оказывается, спектакль можно поставить именно так

Может ли по-настоящему веселый спектакль быть откровенно глупым? Вопрос не риторический: приходилось читать и слышать, что "№13", хоть и очень веселый спектакль, но пьеса, по которой он поставлен, далеко не "ах". Опять вопрос и опять не риторический: кто из людей, пишущих о театре, любящих искусство, способен три часа слушать ерунду и не умереть от скуки, а, напротив, пребывать в приятнейшем расположении духа?

Такого не могу себе представить, а коль скоро так – невольно возникает предположение, что сочинение англичанина Рэя Куни, переведенное Михаилом Мишиным, отнюдь не лишено достоинств. Способно увлечь актеров и публику, изящно и легко избегая того, что упорно предлагает ей то экран, то сцена (экран ТВ особенно), ссылаясь на тот факт, что зрители любят "погорячее".

В самом деле, зрители уже привыкли к "погорячее" и к тому, что оно, как правило, пошловато и вульгарновато, но охотно забывают о навязанной им привычке (не могу в ее всеобщность поверить), когда нечто острое и пикантное преподносится столь же остро и пикантно, но с юмором. Без тупого нажима.

Действие в "№13" закручивается, раскручивается, снова закручивается, да так прочно, что распутать гордиев узел можно, лишь разрубив его. В "комедии положений" (а "№13" – типичная "комедия положений", где действием правит случай и где финал, как положено, устраивает всех) влюбленные соединяются, глупые ревнивцы украшаются-таки рогами, а прелестные обманщицы наивно хлопают глазами.

Все это есть в "№13" (пора бы сказать, что это номер гостиницы): и соблазнитель в должности помощника премьер-министра, и чужая секретарша, которая то и дело и в неподходящее время выпархивает из гостиничной спальни в нижнем белье, но в каком белье! С каким количеством кружев и рюшей, которые все скрывают и лишь разжигают мистера Уилли. Есть и жена этого мистера, которая уверена, что муж на ночном заседании парламента, и готова поддержать его в ночных бдениях, а также готова к кое-чему другому. Есть, конечно, ревнивый муж легкомысленной секретарши, нанявший частного детектива, чтобы поставить все точки над "i". Детектив тут как тут, на месте и плутоватый слуга, с ходу оценивший обстановку и выманивающий у молодого секретаря мистера Уилли фунт за фунтом (надо же, черт возьми, прикрыть шефа), грозя оставить беднягу без жалованья.

Много еще чего крутится и раскручивается, но стоп... Оставим фабулу в стороне, потому что очень скоро начинаем следить не только за ней, но с удовольствием за теми, кто в ее сюжете участвует. За всеми десятью актерами, которых с бору по сосенке (из "Табакерки", чеховского МХАТа, "Сатирикона") собрал режиссер Владимир Машков и увлек театральной правдой и игрой.

Режиссер выбрал жанр – комедию – и держался его, не выходя из намеченных границ с начала и до конца. Могут удивиться: что значит – выбрал жанр и соблюдал границы? Ничего, кроме того, что предложенный автором сюжет можно было легче легкого превратить в то самое "погорячее". Подраздеть хорошеньких героинь, до конца использовать пикантные ситуации пьесы, добавив к ним кое-чего из современного развлекательного арсенала, – и готово. Вместо одного – другое, без чего, по мнению немалого числа "ревнителей искусства", оно, бедное, не может существовать. Машков им всем натянул нос и сделал это весьма элегантно.

Вернемся, однако, к спектаклю. Не знаю, как шла репетиция, но думаю, что без импровизации – вольного полета актерской фантазии – у большинства не обошлось. Импровизации, те, что по делу, закрепляли, вводили в общий рисунок, но как это на театральной кухне происходит – секрет кухни. Нас же пригласили на готовое.

На знакомство с мистером Уилли, которого Авангард Леонтьев отнюдь не высмеивает, а, как умный актер, находит и представляет зрителям характер, который открывает в герое то, о чем он сам не догадывался. Уилли у Леонтьева безукоризненный английский джентльмен – от прилизанной рыжеватой макушки до кончиков блестящих ботинок (и зонт, разумеется, при нем).

Какой адюльтер, какая полуодетая секретарша – его место на заседании парламента и нигде еще! И откуда взялась жена – она обязана быть дома, а не шляться по ночам. К тому же есть и мертвец (потом выясняется, что мнимый) – кто его звал? Все идет кувырком, но отвечать должен секретарь. И Евгений Миронов, оторопев, остолбенев, тихо и жалобно взывает к маме, а потом, махнув на все рукой, зажмурившись, бросается – и с успехом – на одну даму, жену начальника, а потом, тоже с успехом, на другую и делает ей предложение. И соблазняет, и предлагает руку от безысходности: на его лице растерянность и никаких других эмоций.

"Может быть, я техничный артист, но при этом стараюсь не врать". (Отработанных на все случаи умений он не жалует. Жалует предлагаемые обстоятельства и натуру героя.) Очень хочется сказать про него – Протей, особенно вспомнив сложнейшую роль Григория Отрепьева. Разного в разных обстоятельствах и абсолютно правдивого в каждом.

Серьезную творческую судьбу сулит Е. Миронову талант, но и способность чувствовать трудности и опасности профессии. "Я в раздумьях", – скажет он в разгар успеха. ...