Бывает, люди долго строят космическую ракету только для того, чтобы слетать на ней... на Бали. Нет, это не разочаровывает, это – изумляет. Нечто подобное случилось с долгожданной премьерой "Фрекен Жюли" в режиссуре Томаса Остермайера в московском Театре Наций.

Одного из самых популярных режиссеров Европы, художественного руководителя берлинского театра "Шаубюне", казалось невозможным зазвать ставить в Москву. Во всех интервью Остермайер отвечал, что русского не знает, а ставить в таком случае не считает возможным. Вместо этого он привозил в Россию свои лучшие спектакли: "Нору" Ибсена, "Замужество Марии Браун" и нашумевшего в Европе "Гамлета". Но вдруг, согласившись-таки поставить в Москве, Остермайер, который всегда жестко критиковал современное буржуазное общество, создает модный и откровенно коммерческий спектакль с довольно обыденным подтекстом.

Дочь русского генерала (прообраз всех дочерей московских олигархов) не может себе позволить близкие отношения с собственным водителем. В основе – классовый конфликт, наложенный на борьбу полов. Любое подобное высказывание, попадая в поле любовных взаимоотношений между мужчиной и женщиной, обречено стать трагической историей "золушки", где бедная девушка и принц поменялись местами. Печальная сказка для богатых. Или печальная сказка о богатых...

К постановке была привлечена серьезная команда: режиссер Томас Остермайер, драматург (адаптировавший пьесу Стриндберга к реалиям современной России, представитель "новой драмы") Михаил Дурненков, известные московские актеры – Евгений Миронов и Чулпан Хаматова. С одной стороны, многообещающая творческая группа, а с другой – довольно средний результат, особенно на фоне авангардных спектаклей Остермайера.

Сложный и характерный Евгений Миронов не вызывает отвращения в роли лакея-водителя, любой ценой пытающегося выкарабкаться из бедности. Но он не соответствует правде жизни: люди подобного круга редко бывают столь утонченными.

Персонажа Миронова и болезненную героиню Чулпан Хаматовой можно полюбить, они оба очень страдают оттого, что не могут выйти за рамки собственного материального статуса: чтобы заполучить Фрекен Жюли, Жану приходится разрушить и уничтожить ее личность. Но прямолинейный посыл – богатые тоже плачут и страдают – выглядит надуманным и "заказным", ориентированным на буржуазную публику театра. Честнее было бы показать внутреннюю пустоту этих персонажей, и тогда бы оказалось, что, в сущности, таких, как они, не за что любить и не за что жалеть.

Обычно Томас Остермайер адаптирует классические тексты под свои постановки, но в случае с "Фрекен Жюли" никаких новых смыслов пьеса не приобрела, обновившись только во времени, названиях и тональности (стала мягче, ушел пренебрежительный брезгливый тон лакея Жана и повелительный садистский тон самой фрекен).

Даже средства современного европейского театра, которыми часто пользуется Остермайер, – видео на сцене – служило кинокостылями для сентиментальной составляющей спектакля. То две руки робко соприкасаются, то в объективе пистолет, который так и не выстрелит, – гладкие стерильные образы.

Сценография тоже как-то получилась не в полную силу. Очень стильно решено пространство: на средине сцены хай-тек-кухня, а по периметру – валит снег, символизирующий новогоднюю ночь. Но кроме того, что кухня ездит по кругу, больше ничего не происходит, и ездит эта кухня только для того, чтобы просто придать динамику спектаклю.

Кажется, Томаса Остермайера эта пьеса ничем не увлекла: сюжет – сентиментальный, образы – слащавы, сценография – без особого смысла. А зачем там был нужен Михаил Дурненков, вообще непонятно. Словом, так много усилий было потрачено творцами авангардного театра только для того, чтобы в итоге получить качественный коммерческий продукт.