ЦИРЮЛЬНИК С КАНИСТРОЙ

Газета "Телеграф"
24.09.2007
Наталия Морозова

Кирилл Серебренников и Евгений Миронов перенесли Фигаро в эпоху "Аншлага"

Первую премьеру московской "Театральной компании Евгения Миронова" показали в этот уик-энд и рижскому зрителю. Наверное, если бы это была даже вполне привычная постановка, публика все равно бы шла – "на Миронова". А тут еще и другие российские звезды, и режиссура изобретательного интерпретатора классики Кирилла Серебренникова. Так что оба вечера в Большом зале Дайлес театра был переаншлаг.

Философский... капустник

В основе спектакля – новый перевод пьесы Бомарше, сделанный Марией Зониной и самим Серебренниковым. Сценография Николая Симонова и костюмы Дмитрия Логинова никак не ассоциируются с эпохой кануна Французской революции. Музыка тоже из наших времен – Серж Гинсбур в аранжировке Александра Манацкова и в исполнении персонажей, каждому из которых выдан свой инструмент. Например, Авангарду Леонтьеву (Бартоло) – барабан, Евгению Миронову (Фигаро) – фортепиано.

В интродукции к спектаклю Миронов сообщает залу, что пока еще все сыро, но через какое-то время будет много лучше... Актеры стараются изо всех сил, однако философскую комедию слишком часто и назойливо перекрывает капустник с замахом на нечто... Веселенький, изобретательный, играющий "на публику".

Босс с электродрелью

К свадьбе в этой версии готовится расторопный служащий, проживающий в доме своего босса. Декорации – не привязанный ни ко времени, ни к месту обобщенный типовой интерьер. Предметы мебели и бытовые приборы из "роскошного" советского быта 70-90-х годов (кстати, это главный стилистический мотив постановок Серебренникова). Здесь и длинный свадебный стол, составленный из нескольких, и бесконечная резка ингредиентов для символа благополучия эпохи – салата оливье, и танцы под полусамодеятельный попсовый ВИА.

Девять актеров на сцене. Видимо, их утрированная (как говорится, "не хлопочи лицом!") игра и все эти хохмы особенно близки поклонникам "Аншлага". Мощной женской энергетикой завораживает публику Марина Голуб – Марселина. Напористый трус Бартоло постоянно обороняется и нападает. Елена Морозова играет карикатурно-утонченную Графиню. "Фигаро в юбке" Сюзанна, разумеется, очаровательна и сверхдеятельна (Юлия Пересильд). Знакомый по телесериалам Виталий Хаев делает из Графа бритоголового нового русского, поэтому электродрель в его руках для вскрытия двери, где скрывается юный качок Керубино (Александр Новин), вполне уместна...

Язык заново переведенной пьесы демонстративно груб, это язык современной городской улицы. Аплодисменты срывают тирады Марселины, типа: "Мужики! Вы неблагодарные животные!.. Вы, мужики, должны отвечать за грехи нашей юности!" Или об участи современной женщины: "Либо кухня! Либо панель!" Керубино констатирует, что "Графиня клевая, но она строгая". А Фигаро демонстрирует знание английского, произнося вместо нейтрального "goddammit" ("черт возьми") универсальное ругательство "fuck you" из арсенала американских боевиков. На упекаемого в армию Керубино натягивают кирзачи и отдают мальчишке команду "лечь-встать". "Слабую женщину" Сюзанну заставляют швырнуть любвеобильного Графа приемом восточной борьбы...

Парад аттракционов?

Вопрос: что Серебренников и Миронов хотели всем этим сказать публике? Порадоваться, что "времена оливье" ушли навсегда или предупредить, что они вполне могут вернуться? Остроумные, фривольные и вольные философские сентенции Бомарше порою как-то отходят в тень под напором парада трюков.

Правда, классика спасает главный герой. В образе Фигаро меньше картонной комичности, больше жизни и тонкости, нежели в остальных персонажах, написанных слишком крупными мазками. Фигаро довольно мрачен на этом развеселом фоне. Он смертельно устал от постоянного ожидания подвоха, обмана, несчастья... А вдруг и преданнейшая Сюзанна не выдержит напора "начальства", изменит?! Кому и чему тогда верить? Фигаро-Миронов смеется, а глаза его тревожны и печальны. Знаменитый монолог, в котором особенно пронзительно звучит его "кто я?", вспомнивший всю свою фантасмагорическую жизнь Фигаро произносит в состоянии полной отрешенности от "текущего момента". "Убедившись" в обоснованности своих подозрений, он решает уничтожить этот лживый мир и обливает место будущего свидания господина и служанки бензином... А когда недоразумение счастливо разрешается, чуть не теряет сознание – и в свадебном финале (даже буклет спектакля оформлен как свадебный альбом советских времен, где фигурируют сразу четыре пары "брачующихся") в Фигаро уже нет ни тени трагического напряжения. Он свободен, игрив и открыт для всех и вся.

Так зачем и о чем спектакль? Может, о том, что не стоит оправдывать свои ошибки и грехи "обстоятельствами"? Потому что в любых (или почти любых) обстоятельствах можно сохранить верность. Прежде всего – самому себе.