На одном из спектаклей "Обыкновенной истории" театра-студии О. Табакова, гастролировавшего недавно в Нижнем, произошел такой случай. В самой эмоционально напряженной для героя Евгения Миронова (Александра Адуева, племянника) сцене откуда-то сверху сполз паук и оказался буквально в нескольких сантиметрах от лица актера. Бережно взяв за паутинку, племянник отправил паука на письменный стол своего дядюшки (О. Табаков). При этом на следовавший по тексту вопрос Адуева-старшего: "Как ты себя чувствуешь?" ответил уже не по Гончарову: "Вот как этот паучок".

Казалось бы, ерунда, но естественность и актерская искренность, с которыми все это было проделано Мироновым, вызвали похвалу даже среди актеров-коллег. Можно ведь было и не заметить...

Но паук оказался действительно ерундой. Вот на спектакле "Гамлет" (постановка П. Штайна) у Евгения (он исполняет главную роль) в самый ответственный момент поломалась рапира. Ничего, выкрутился: побежал за судьей, отнял у него рапиру.

— К таким ситуациям ведь не подготовишься. Я люблю экстремальные моменты на сцене, – говорит после спектакля Евгений Миронов.

В этой фразе молодого актера (но уже заслуженного артиста, лауреата Государственной премии) – и определенный опыт, и актерская необузданность, если хотите, дерзость и абсолютное бесстрашие перед сценой. В игре он как рыба в воде. Театр – это стихия Миронова. Он мечтал стать актером – он стал им. Прошел через зажимы, комплексы. Бесстрашие перед сценой – это никогда "все умею, смотрите, какой я талантливый", а когда без сцены нет жизни, когда всякий раз выходишь на сцену работать, учиться, совершенствоваться, искать, терять, жить.

Автору этих строк представилась уникальная возможность поприсутствовать на репетиции спектакля "Обыкновенная история". Актриса, исполняющая роль Наденьки (первая питерская любовь Адуева-младшего), ждет ребенка. И у нас в Нижнем происходил ввод новой актрисы, первокурсницы Олега Павловича. Вел репетицию, естественно, Табаков. Женя репетировал.

Меня лично поразила какая-то обыденная бытовая вездесущность Миронова. Он существует в этом спектакле, в этом театральном пространстве, и здесь все должно быть удобно: диван не на том месте стоит – сам подвинул; актерская пара во время репетиции опаздывала на реплику – Миронов возмущался, но не уставал по нескольку раз повторять одно и то же. Он даже помогал Табакову вести репетицию...

У юной актрисы не все получалось, она чувствовала всю ответственность выбора учителя, нервничала, переживала, у Миронова – ни намека на раздражение, усталость (хотя он утром только с поезда, потом множество интервью, затем подготовка к спектаклю, сам спектакль и сразу репетиция). Он тактично подыгрывал начинающей актрисе. Объяснял, что значит прощальное прикосновение к плечу...

Интересно наблюдать за взаимоотношениями между учеником и мастером, во время репетиции они как-то по-новому раскрываются. Олег Павлович с нежностью относится к Миронову. Правда, он признавался, что всех своих актеров очень любит, но, честное слово, мне показалось, что Евгения Миронова любит как-то по-особому. (Есть за что!) Для Табакова он не просто уже ученик, он партнер, с которым интересно работать, которому достаточно полуслова, намека, и тот все схватывает, понимает. На этой репетиции Табаков делал замечания и Миронову: "Женька, ну, ты даешь, ты зачем, уходя, поправил платьице на плече Наденьки? Нельзя, так нельзя". На что эмоциональный Миронов восклицает: "Да, поправил – ведь она же не "б" (матерное слово не произносится)". Возразил, а сам согласился.

— Что ж, Вам Олег Павлович и поимпровизировать не дает никогда? – после спектакля спрашиваю Евгения.

— Что Вы! Он сам любит импровизировать. А в данной ситуации ему видней, здесь я ему верю.

— А когда Вы почувствовали, что действительно являетесь для Олега Павловича не просто учеником, а полноправным партнером, коллегой?

— Нам стало легко друг с другом на сцене. Мы импровизируем, нас может занести куда угодно. После спектаклей обсуждаем. Олег Павлович сам мне сказал об этом. Но учителем он остается всегда.

На сцене можно и поругаться, и подшутить над учителем. Опять же, показы Табакова действительно со стороны выглядят смешно. Когда двое немолодых пузатых мужчин разыгрывают любовную сцену, Миронов, наблюдая за всем этим, ернически вспомнил об операторе с камерой, которого сам же выгнал в начале репетиции: "Да, это нужно снимать". На все шутки, ребячества Табаков только приговаривал: "Женька, Женька".

Евгений Миронов считает (да и Олег Павлович это заметил), что сейчас ему больше стала удаваться вторая часть спектакля "Обыкновенная история". Вроде бы сам он, Евгений, изменился, повзрослел, жизнь побила... Может, оно все и так – и принципиальность, и въедливость, жесткость, целенаправленность, неразбрасывание себя по пустякам появились в Миронове, а сентиментальность, наивность саратовского мальчика, всевлюбленность, что свойственны его герою Адуеву-младшему, пропали. Но Миронов не был бы Мироновым без этой легкости, подвижности, увлеченности, озорства. Он артист, готовый к любым экстремальным ситуациям.