КУДА ВЕДУТ ДОРОГИ ПАМЯТИ

Газета "Неделя области" №27
30.06.2004
Антонина Вольская
(по материалам пресс-конференции)

Первое впечатление от изменившегося за последние годы Саратова: "Ребята, надо что-то делать с дорогами, позор! Даже в центре кочки да ямы. Сколько ездил по России, по миру – такого не видел".

Лето. И тут в театре оперы и балета – "Вишневый сад", драматический спектакль Эймунтаса Някрошюса, идущий пять с лишним часов. Людмила Максакова в роли Раневской. Не выходивший 15 лет на сцену Владимир Ильин (Гаев). Алексей Петренко (Фирс). И... в роли Лопахина – Евгений Миронов, возвратившийся на несколько дней проведать, по собственному утверждению, родной город, выпускник театрального училища имени Слонова (курс народной артистки СССР Валентины Ермаковой).

В САРАТОВ

Пока другие именитые артисты отдыхали, Евгений успел встретиться со студентами театрального факультета консерватории, прессой, городской интеллигенцией и даже мэром Саратова Юрием Аксененко.

"Я помешан на Саратове, я маньяк", – со смехом признался титулованный актер и тут же добавил, что вечером, прогуливаясь по проспекту Кирова, встретил очень много знакомых людей, чему был несказанно рад.

— Недавно со мной приключилась такая история. В Саратове я всегда останавливаюсь в гостинице "Волга", в одном и том же номере. Остановился там и в этот раз. Так женщина, которая в этой гостинице работает, отдавая мне ключ, очень за меня радовалась: "Это замечательный номер! В нем ведь Максим Галкин жил, когда еще только был начинающим..." О какой звездности может идти речь – до славы Максима Галкина мне еще ой как далеко. Всякий раз приезжаю сюда как к себе домой, хотя очень люблю Москву. Привык к ней, и без московского ритма жизни уже плохо себя чувствую. Когда-то привозил сюда своего "Гамлета". В день спектакля вдруг поднялась температура, а надо играть. Вышел на сцену – сразу забыл о болезни, прекрасно понимал, что в зале сидят мои педагоги. И смотрят они на меня не как на московского гостя. Раньше бывал в Саратове чуть ли не каждый год, заходил на театральный – посмотреть на нынешних учеников Валентины Ермаковой. После того, как Валентины Александровны не стало, думал, что ехать не к кому, что осиротел. Приглашение встретиться со студентами принял с радостью. Был на могиле у Ермаковой. Памятник скромненький. Надо решать проблему с оградой. Помогу. Хорошо бы и мемориальную доску с именем Валентины Ермаковой на Саратовском драмтеатре поместить, где когда-то играл вместе с ней самый первый свой спектакль. Помню, у меня был день рождения – страсть как хотелось всем рассказать, что в такой день работаю. Сел на лавочку, вздыхаю. "Что с тобой?" – спрашивает Валентина Александровна. "Да вот, говорю, день рождения у меня". – "Ну, и что в этом такого? У меня тоже". Так узнал, что родились мы в один день.

К ЧЕХОВУ

— Благодарен случаю и за то, что мне посчастливилось играть с такими актерами, и за то, что встретился с уникальным человеком и фантастическим режиссером. Някрошюс помог "выйти" из Мышкина. Лопахин, которого он мне предложил, – не моя роль. Ее исполняют брутальные мужчины. Высоцкий, к примеру, играл. Поначалу я не доверял режиссеру. Он хотел от меня чего-то дьявольского, демонического. Мы много спорили по поводу Лопахина, пока я не понял, что он исполняет роль рока, судьбы помимо своей воли. Он разрывается между отцом, корнями, прошлым и Раневской, которая очень многому его научила, сделала интеллигентным человеком. Создание спектакля – очень тяжелый процесс. Мне было интересно, как Някрошюс придумывал ту или иную сцену. В ходе репетиций уже ничего не решалось. Режиссер давал нам задания, мы их выполняли, но всякий раз то, что он предлагал, было на голову выше того, что могли предложить мы. Некоторые сцены у него рождались ночами, что-то он дорабатывал, развивал на месте. Эймунтас Някрошюс много молчал. Часами. Вытянуть из него слово – целое дело. Но когда начинал говорить, я думал: "Господи, как же это могло родиться в голове – этот образ, этот символ, знак, аллегория, метафора". Причем он всегда идет от сути.

Репетировали в Вильнюсе. Репетиции проходили за закрытыми дверями. Начинались часов в десять, заканчивались поздно вечером. И так два месяца. Атмосфера была необыкновенная, мы полностью забывали о жизни вне театра. И это помогло.

Пять с половиной часов – не самый долгий мой спектакль. "Орестея" Штайна шла семь с половиной часов. Нужно много терпения, чтобы войти в образ, в контекст. Мы готовы к тому, что часть зрителей встает и уходит. Высидеть и отыграть "Вишневый сад" – это подвиг. Общественность на работу Эймунтаса Някрошюса реагирует по-разному. Константин Райкин, например, от получившегося спектакля просто в восторге. По его словам, он пережил настоящее потрясение. Приходил к нам не один раз. Никите Михалкову "Вишневый сад" активно не нравится...

В БУДУЩЕЕ

— После "Вишневого сада" ничего не делал в театре – нет времени. Почти год зарабатывал деньги – нужно долг отдавать (купил квартиру в Москве). Снялся у Алексея Учителя в картине "Космос как предчувствие". Дело происходит в 60-х годах. Мой герой – простой парень, мечтает полететь в космос, встречается с Гагариным. Задействован и в фильме Константина Худякова (пока не утверждено название) вместе с Алисой Фрейндлих. Сценарий по повести Дины Рубиной. У нас с героиней Алисы Бруновны эдакая любовь-ненависть весь фильм. Хочу поработать продюсером в кино, потому что ужасно надоело сталкиваться с непрофессионалами в этой области. В Питере, например, повесили афиши: "Евгений Миронов в Петербурге" – огромными буквами, а внизу – маленькими: "Пушкин, "Борис Годунов", режиссер Деклан Доннеллан". Я же не животное в зоопарке, не фокусник, не политик. Такой вот безобразный якобы продюсерский ход. Сделаю фильм в стиле экшн. Захотелось побегать, отойти от психологии. Я несколько перегружен в последнее время. Предлагают проект в Лондоне, роль Петра Чайковского. По пьесе много вопросов. Если авторы и продюсеры пойдут на мои условия – соглашусь. Драматург-то живой, легко может доработать сюжетную канву. Позвонил Александр Солженицын. Думал (честно признаюсь), опять Машков разыгрывает. Он несколько раз так делал, представлялся то редактором "СПИД-Инфо", то известным театральным менеджером. Писатель рассказал об идее снять фильм "В круге первом". Есть предложение поработать во МХАТе, выйти в "Господах Головлевых". От участия в телепроекте "Мастер и Маргарита" отказался. Давали роли Ивана Бездомного, Иешуа, Мастера. До Мастера, считаю, не дорос, моложав слишком, да и играть неинтересно – получается эдакий Штирлиц с умным, чуть тоскливым взглядом. Иешуа после Мышкина также не вызывал вдохновения, в этом амплуа я себя уже пробовал. В Иване Бездомном, на мой взгляд, вообще играть нечего. Хотел взяться за образ Коровьева – не дали...

Положение культуры в России удручает. Финансируется она, всем известно, в последнюю очередь. За кольцевую магистраль выйдешь – разруха. Меня занесло в Совет по культуре при Президенте. Позвонили, сказали: приходи. Пришел. Просидел часа три. Вокруг известные солидные люди. Каждый говорит о своих проблемах. А у меня нет проблем – я же ничего не возглавляю. Сижу, как раньше на таких собраниях сидели представители от молодежи. И думаю: ведь сейчас распределяются государственные деньги. Почему же они должны достаться только тем, кто здесь оказался и просит для себя и своих, пусть и достойных, дел? Попросил слова. Надо сказать, что Владимир Владимирович реагирует очень живо. Я тогда говорил о театре АТХ, о театре из Комсомольска-на-Амуре, других коллективах, которые стоит поддержать. После окончания встречи ко мне подошли люди, все записали, и деньги были выделены. Сейчас мне удалось учредить стипендию имени Валентины Александровны Ермаковой, которая будет присуждаться лучшим студентам театральных вузов не только Саратова, но и России. В нынешнем году стипендиатами стали студенты 4-го курса театрального факультета Татьяна Пыхонина (мастерская Антона Кузнецова) и Алексей Комашко (мастерская Александра Галко). Ребята получат по тысяче долларов каждый. Награждать их будут в Москве, может быть, кто-то заприметит. Да и деньги такие, думаю, неплохой стимул для дальнейшего совершенствования, для дальнейшей серьезной, изматывающей, изнуряющей работы, неминуемо следующей за выбором профессии артиста.