В ноябре в московском Театре Наций премьера: Алвис Херманис поставит "Рассказы Шукшина"

Гастроли Нового Рижского театра весной этого года стали едва ли не главным событием столичного театрального сезона. Обладатель многочисленных театральных премий и любимец международных фестивалей, Херманис отрицает авторитарный режиссерский театр, ненавидит актерские штампы и обожает русскую культуру. Он ставил Чехова и Евгения Гришковца, Гоголя, Владимира Сорокина и Достоевского. О том, как он пришел к Шукшину и начал репетировать вместе с Евгением Мироновым и Чулпан Хаматовой спектакль в Театре Наций, режиссер рассказал "Огоньку".

— Почему для своей первой постановки в России Вы выбрали именно Шукшина?

— Когда мне предложили поставить спектакль с русскими актерами, я понял, что хочу иметь дело только с такой литературой, какую больше не встречу нигде в мире, которая именно о России мне что-то особенное скажет. Нужна была некая секретная информация о вас. Конечно, все люди более или менее одинаковы в чем-то главном, но есть своя мистическая тайна у каждого народа. Ее можно почувствовать только на подсознательном уровне, и именно такое впечатление осталось у меня в памяти от фильмов Шукшина. Прозу его я раньше не читал – только кино смотрел.

Для меня каждый спектакль—это своего рода антропологический феномен. Я как будто гербарий собираю, только не из растений, а из определенных человеческих типов. Подробно исследую какой-то один слой действительности, например, то, как существуют сегодня старики, пенсионеры, как в спектакле "Долгая жизнь", или какими были шестидесятники, поколение наших родителей, как в "Звуке тишины". Мне важно, чтобы все было совершенно конкретно, точно, поэтому мы с актерами поехали на родину Шукшина, в село Сростки.

— И какое там было самое сильное впечатление?

— Оказалось, что и от гостеприимства можно устать. Там у всех сердца размером XXL. Подтвердилось мое подозрение, что Шукшин особенно ничего и не придумывал – просто талантливо рассказывал истории про своих односельчан. Некоторых из них мы встретили – они еще живы.

— Судя по Вашим постановкам, Вас больше привлекают не какие-то исключительные личности, а самые обыкновенные люди – вот и "Латышские истории" в Вашем театре рассказывают бывший моряк, воспитательница детского сада, солдат-контрактник.

— Я пробовал делать спектакли про современных успешных городских людей – и чего-то там не хватало, какие-то они скучные получались. Я тоже принадлежу к этой прослойке и слишком хорошо знаю, как много мы придумали способов спрятать свою потаенную внутреннюю жизнь, как много у нас масок и как мы, по сути, неискренни. Рассказ о жизни таких людей невозможно сделать поэтическим. Меня вообще многие упрекают, что я больше люблю говорить о неудачниках, лузерах. Вроде и у Шукшина герои простые и не слишком продвинутые, но для меня они – это наследники Иванушки-дурачка, который был гораздо умнее многих. Да и рассказы Шукшина я воспринимаю как сказки, а мне и в сказках, и в жизни интересны только те люди, которые сохранили способность ошибаться и совершать непредсказуемые поступки.

— То-есть, в то время, когда многие молодые русские мечтают прежде всего стать гражданами мира, Вы решили напомнить им об их национальной самобытности?

— Но я и у вас заметил, что поклонение Западу – в широком смысле – сейчас кончилось. Кроме того, в спектакле будет понятно, что наши герои – это прежде всего современные молодые москвичи, которые рассказывают шукшинские истории советского времени. В отличие от своих персонажей они уже знают, чем все закончилось.

— Вы как-то сказали, что не ограничены языковым барьером, потому что на репетициях не разговариваете, а молчите. Что это значит?

— С недавних пор я пришел к убеждению, что самое интересное – это когда спектакль придумывает не один человек, а множество людей. Я ничего не навязываю и не диктую. Иногда это вызывает недоумение у актеров, особенно за границей, – им кажется, что, может быть, я недостаточно подготовлен для работы. На этот случай у меня всегда есть в запасе несколько заранее приготовленных решений, но жизнь показывает: то, что мы придумываем вместе с актерами на репетициях, что они сами предлагают, оказывается гораздо интереснее всех домашних заготовок.

— Это распространяется и на русских артистов?

— Конечно. Сейчас и в науке, и в бизнесе приходят к тому, что что-то стоящее можно изобрести только сообща. Кроме того, поездка на Алтай очень повысила уровень нашей ответственности за спектакль по рассказам Шукшина – это почувствовали все. Мы просто не можем подвести тех людей, которые нам рассказывали про себя там, в деревне. Да и энергетика у прозы Шукшина особая – очень добрая, позитивная. Материал не только не сопротивляется, но помогает. Я работаю с необыкновенными актерами: взять хотя бы Чулпан Хаматову. Несколько дней назад я был совершенно счастлив: Чулпан подарила мне альбом рисунков Юрия Норштейна. Я не знаком с ним, но его фильмы, его метод работы – это эталон для меня. Мне кажется, именно с такой тщательностью, так подробно и нужно делать спектакли. ...