КИРИЛЛ СЕРЕБРЕННИКОВ, РЕЖИССЕР:

... — Почему для инсценировки Вы выбрали самую мрачную повесть самого ироничного и злого автора?

— Потому что жизнь такая. Многие думают, что мы живем в пространстве Достоевского, переживаем сильные страсти, душевные подъемы, борьбу добра со злом, а на самом деле мы живем в пространстве Салтыкова-Щедрина, где грех монотонен и обыден, страсти мелочны. ...

... — У Салтыкова-Щедрина был очень безжалостный взгляд на Россию. И спектакль, боюсь, будет очень безжалостный. Я сначала, помня о русской традиции искать свет в конце тоннеля, пытался как-то обманывать актеров, говорить о хороших чертах героев. Пока на одной из репетиций не встала Алла Покровская и не сказала: "Значит, так, давайте отдавать себе отчет в том, что мы играем последних уродов, последних тварей". ...

... — Кто ... ближе подошел к изображению этого самого русского характера, кто честнее, реалистичнее и принципиальнее отразил русский тип – Федор Михайлович Достоевский в князе Мышкине или Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин в Порфирии Владимировиче Головлеве? Судить вам. Мое мнение – что в Порфирии Владимировиче все-таки. ... Могу сказать, что, работая над спектаклем, мы всерьез задумались над тем, о чем говорит Порфирий Владимирович Головлев, и, разбираясь в этом, думая над этим, мы услышали фразеологию, до боли знакомую, услышали слова, до боли, пугающе знакомые. Эти слова произносятся каждый день, и мы их часто слышим и сами произносим эти слова. ...

... — Берется два спектакля – это я объясняю нашим слушателям – Салтыков-Щедрин "Господа Головлевы", поставленный в 1984 году, в разгар застоя, что называется. А Кирилл Серебренников поставил в...

— Несколько лет назад, да.

— Вот объясните мне, пожалуйста. Почему тот спектакль был событием, и был событием общественного порядка, а спектакль Кирилла Серебренникова остается фактом театральной биографии Московского Художественного театра? ...

— Сегодня, может быть, правда действует более тонко. Она не действует как общественно-политический взрыв сознания, понимаете? Она действует на фактуру души каждого человека, на структуру. Вот мне кажется, наши " Головлевы " действуют больше на каждого человека, который пришел в зал. Эти люди не превращаются в народ, да? – в зале, который возмущен режимом, и т.д. Они уходят каждый задумчивый, потрясенный, с каким-то другим лицом. Вот, мне кажется, это очень ценно. ...

... — Когда живая музыка в постановке стала не исключением, но правилом, какой спектакль Вы считаете в этом плане переломным?

— "Господа Головлевы", где она является частью симфонической структуры. Я понял, что Салтыков-Щедрин – это такой совершеннейший, радикальнейший Шостакович. Я позвал тогда Сашу Маноцкова, ученика Владимира Тарнопольского, с которым я уже работал и в котором есть интересное сочетание фольклорного звучания и авангарда. Вместе с Маноцковым мы стали сочинять партитуру спектакля, наполненную шорохами, скрипами, бормотаниями, вводили в нее всякие странные музыкальные инструменты, типа калимбы, создавая свой собственный этнос, который описывает то, что происходит, соответствует этому, порождая определенную сакральность. ...

АЛЕКСАНДР МАНОЦКОВ, КОМПОЗИТОР:

... — В "Головлевых" – живая музыка, но в спектакле нет музыкантов. Это очень насыщенный звуками и шорохами спектакль, там нет ни одного случайного звука. Артист катает по полу стакан – мы решаем, какой формы будет стакан и по какой траектории его катать, чтобы звук был в нужном ритме. Мы закрепляем звуковую фактуру спектакля, артикуляцию речи. Нет отдельной музыки – она плавно вырастает из театрального действия. Евгения Добровольская, например, играет на скрипке – никогда не играла, но играет гениально, потому что актриса гениальная. Евгений Миронов – Иудушка Головлев – играет на фисгармонии. Он специально для спектакля героически выучил чакону, которую я ему написал. Он фантастически адаптивен: я знаю, что когда ему для спектакля понадобилось научиться играть на саксофоне – он научился. Папа Иудушки играет на маленькой индийской фисгармонии...

— То-есть, из маленькой фисгармонии выросла большая...

— На поверхностном уровне – да, смысловые вещи в спектакле могут расти и из музыкальных инструментов. Тут нет жесткого разделения, многое придумывают сами артисты. Все придумывают звучание и все становится драматургией. Это интересная работа. Лет пять назад я бы чувствовал себя не в своей тарелке, у меня была масса неудовлетворенных сочинительских амбиций. Мне был ближе образ человека, шурщащего нотной бумагой – и все. Теперь мне снова стали интересны смежные отрасли. Мне нравится в сегодняшнем театральном мире, что фонограммная музыка исчезает. Хорошо работать с режиссерами, у которых есть симфоническое музыкальное мышление. Как композитор я выступаю в спектакле Кирилла Серебренникова скорее в роли музыкального подмастерья. "Композитор" в спектакле – это, в основном, придумщик звуковой атмосферы и автор композиций. Композитором в полном смысле в спектакле является режиссер, так как театральная композиция, подобно музыкальной, разворачивается во времени и имеет форму. У Серебренникова все спектакли музыкальны в смысле формы. Он, если бы поинтересовался этим специально, мог бы стать большим композитором – именно в музыке... А еще в спектакле "Господа Головлевы" все артисты играют на калимбах. Калимба – это африканский инструмент, такой почти клавишный, сделанный из тыкв. На калимбах у нас играют мертвецы. Поскольку в спектакле умирают все, но при этом никуда не деваются, продолжают общение с живыми, Харон им вручает калимбы, и они так общаются с живыми. Мы не могли найти в Москве калимбы – их нам из Ганы привезли черед Питер. Этим Москва и хороша. Нужно – достанут и привезут. Это уникальная ситуация. Вероятно, это связано с нефтяной трубой – какое то финансирование в искусстве происходит – в избранных отдельных театрах. ...

АЛЛА ПОКРОВСКАЯ, АКТРИСА:

... — Кирилл Семенович обсуждает со всеми своими актерами все возникающие проблемы. И создает совершенно замечательную репетиционную атмосферу. Он человек очень открытый, я очень закрытая, трусливая, зажатая, застенчивая; я не могу сразу выдавать результат, я очень долго "коплю", а режиссер мается со мной: понимает она – не понимает? Я привыкла к тому, что режиссер об этом знает – о том, что надо подождать. ... "Господа Головлевы" не шли у меня совсем, был период непонимания: чего Кирилл Семенович хочет от меня и что я хочу от него. Я в основном раньше работала с режиссерами, которые сами являлись актерами – Ефремов, Волчек – и поэтому знали, как помочь актерской индивидуальности, им не составляло труда куда-то меня направить незаметно для меня. Кирилл не актер, он другого воспитания и мировоззрения, и я поначалу долго не могла услышать его подсказок. ... Никогда прежде я не играла резко отрицательных ролей. Я была под очень сильным впечатлением от Георгиевской и думала: мне надо удивить чем-то необычным в себе – что у меня совершенно не получалось. А время разное, разные инсценировки, другой взгляд, на который имеет право всякий режиссер. Сравнивать нас, конечно, нелепо. Долго не могла приспособиться к Жене Миронову. Смоктуновский играл такого злого гения, которым я ужасалась, но никак не относила этого к себе: надо же, какие бывают ужасные люди! А Женя играет так, что я вдруг подумала: так ведь я тоже такая. Не я – Арина Петровна, а я – Алла Борисовна. Я ничем не отличаюсь в каких-то вещах от своей героини. Как только поняла, что если бы я, Алла Покровская, сидела в этом тесте... Эта история – об отсутствии любви вообще, любой. ...

ЕВГЕНИЯ ДОБРОВОЛЬСКАЯ, АКТРИСА:

... — В этой пьесе точно показан распад семьи – все, что творится у нас сейчас. Мать (ее играет Алла Покровская) пахала-пахала на своих троих сыновей, а они выросли и оказались совсем неприспособленными к жизни. Но самое горькое – они не уважают и не любят ее. История "Головлевых" страшненькая, и совсем не хочется, чтобы и в жизни был такой же финальчик. Но можно к этому на всякий случай готовиться. (Смеется.) У Салтыкова-Щедрина звучит крик: "Неужели же у всех так?" Можно добавить: "И всегда так будет?" Да, у всех так, и может быть даже хуже. У меня выросли старшие сыновья, и я из этой пьесы кое-что почерпнула для себя... Сегодня мама нужна, завтра уже нет, потому что появилась девушка. Это мальчики. Мальчики уходят из родительского дома. Вернее, все дети уходят. Но кто-то – хлопнув дверью. А кто-то – красиво... ...