БЫТЬ ГАМЛЕТОМ ДАНО НЕ ВСЕМ

Газета "Челябинский рабочий"
Лидия Садчикова
(по материалам пресс-конференции)

Но Петер Штайн лучше других умеет читать Шекспира

Они приехали в Челябинск загодя, за день до начала двухдневных гастролей, чтобы освоить площадку, где им предстояло играть "Гамлета" (наши читатели уже знают, что ею стал цирковой манеж), и еще устроить генеральный прогон перед спектаклем. И это происходит в любом месте, где бы они ни играли. Хоть спектакль по сути антрепризный, он кардинально отличается от тех легковесных антреприз, в которых актеры не загружают себя знаменитым вхождением в образ и, подобно эстрадным исполнителям, выскакивают на сцену, едва сойдя с самолета или поезда.

Эту тему затронул народный артист СССР Владимир Этуш, исполнитель роли Первого актера, выступая на пресс-конференции для челябинских журналистов.

— Те халтурные антрепризы – начало гибели театра, – сказал он. – А "Гамлет" сделан ответственными людьми – коллективом единомышленников, уважающих друг друга и зрителя. Вот в чем причина успеха спектакля.

На встречу с журналистами кроме Владимира Этуша пришли актеры Евгений Миронов, Елена Захарова, Олег Вавилов, Валентин Смирнитский, Александр Феклистов, Олег Зуев, Дмитрий Щербина, ассистент Петера Штайна Ольга Субботина и другие создатели "Гамлета". Но какими бы ни были вопросы корреспондентов, ответы в основном сводились к главной роли этого проекта – режиссера-постановщика Петера Штайна, в Челябинск, увы, не приехавшего. Участники спектакля его просто боготворят.

МИРОНОВ: Штайн – знаток Шекспира, шекспировед, он сам переводит его пьесы. Он хотел максимального приближения к оригиналу. Текст нашего спектакля состоит не из одного, а из многих переводов. Мы не могли довериться лишь Лозинскому или Пастернаку, чьи переводы чаще всего используются в театре, потому что ни тот, ни другой не точен. И мы все вместе со Штайном две недели слово за словом (вы не представляете, как это важно!) "расчищали" тексты. Честно говоря, я никогда не хотел сыграть Гамлета, мне казалось, что это очень скучная роль: в школе-то Шекспир читается слишком поверхностно. А Штайн изменил мое отношение. К тому же он как режиссер такие ходы придумал, что герой каждую секунду меняется, с ним все время что-то происходит. Это так эффектно! И я думаю, что больше никогда в жизни не сыграю роли, подобной этой по краскам.

ФЕКЛИСТОВ: Я долго не мог сформулировать, что же отличает Штайна от других режиссеров. И у меня идиотское самомнение возникло, ведь он ничем особенным на репетициях нас не поражал. Просто очень вежливо, кропотливо работал над каждым словом, каждой буквой, которая у Шекспира говорит сама за себя. Вроде ничего сложного, все предельно просто: и приближение к характеру, и работа над линией роли – как будто по учебнику, ей-Богу! Но Штайн действительно открыл нам первоисточник, для меня "Гамлет" зазвучал по-новому. И если про какого-то режиссера можно сказать: "Ах, какой талантливый!", то про этого: "Он такой громадный, такая сильная, великая личность". Он честно прошел с нами весь путь, к сожалению, сейчас на театре это редкость. Крайне редко случались какие-то микроконфликты – он отметал те наши предложения, которые не соответствовали Шекспиру.

ЭТУШ: Штайн потряс меня еще "Тремя сестрами", а меня не так просто потрясти. Удивительное было проникновение и в Чехова. Если бы тот его спектакль выставить на конкурс, Станиславский не был бы первым по глубине трактовки. Потом лично познакомился со Штайном. Помню, он попросил меня найти ему помощника, который бы разговаривал на немецком, английском, итальянском, французском – сам он свободно говорит на этих языках. О себе он говорит: "Я очень внимательный чтец", – и действительно "вычерпывает" из произведений все до глубины. Приятно, что он ничего не навязывает актеру. А технику театральной игры знает идеально.

ЗАХАРОВА: А какое знание артиста, понимание сцены! Мне хорошо в спектакле, интересно, роль Офелии – большая школа для меня.

ВАВИЛОВ: Я в свое время пробовался на роль в "Орестее", не прошел, но Штайн меня запомнил, пригласил в "Гамлет". Актерский состав замечательный, и я уверен, что спектакль будет жить долго: такая "компания" не даст ему сойти на нет.

СУББОТИНА: Он идет больше года, но Штайн постоянно вносит корректуры. Например, менялась линия Фортинбраса. Но без согласия Штайна ничего не делается. Он контролирует каждый спектакль, даже если его не видит, дает рекомендации. Интерес к спектаклю огромный, но он сложен технически: оборудование, которое в нем используется, не имеет аналогов. Есть даже свои трибуны, но так как их надо четыре дня монтировать, то не везде их используем, поэтому приняли решение работать в цирках. Затраты на спектакль (а это миллион долларов) вряд ли окупятся, хотя он идет при аншлагах. Получается, что для России это не просто спектакль, а акция.

МИРОНОВ: Гамлет – роль мирового репертуара. По опросу, проведенному через интернет, Гамлет назван главным достижением культуры. Перед началом работы над ролью Штайн дал мне видеокассету: на ней – все "Гамлеты", включая Лоуренса Оливье и Смоктуновского. Штайн мне сказал: "Играть Гамлета может всякий артист, но быть Гамлетом дано не каждому". "Быть или не быть?" – гениальный монолог, когда мысль становится космической. Он соответствует времени, это словно остановка в безумном мире, когда человек размышляет, жить или не жить. Это почти вне спектакля...