Режиссер Владимир Хотиненко снимает по заказу канала "Россия" 8-серийный фильм "Достоевский", рассказывающий о судьбе знаменитого писателя. В основу сценария лег большой отрезок жизни Достоевского: от публичной экзекуции петрашевцев и отправки писателя на каторгу до того момента, как он начинает писать "Братьев Карамазовых". Главную роль – Федора Михайловича – играет Евгений Миронов. "АиФ" побывал на съемочной площадке и поговорил с актером.

ЕГО РОМАНЫ – ЭТО ОН САМ

— Поскольку я уже не раз общался с Федором Михайловичем – играл Ивана Карамазова в спектакле "Карамазовы И АД", князя Мышкина в сериале "Идиот", то мне хотелось понять его внутренний мир, – говорит Евгений Миронов. – Потому что все характеры, описанные Достоевским в романах: и купец Рогожин, и князь Мышкин в "Идиоте", и Раскольников в "Преступлении и наказании", и многие другие, – они из него самого растут. В душе Федора Михайловича умещались все те страсти и мысли, которые он затем переносил на бумагу. Он пишет в дневниках: "Меня замучила мысль о Боге". Эти слова, которые он позже вложит в уста Ивана Карамазова, в его богоборческий монолог, родились из мучений самого Достоевского. Поэтому ощутить весь объем личности писателя – это большое счастье и большое мучение. Эти чувства я разделяю с моим другом и замечательным режиссером Владимиром Хотиненко.

— Игорь Волгин, один из самых авторитетных исследователей творчества Достоевского, сказал: в своих романах этот писатель раскрыл генетический код русской нации. Сейчас, погрузившись в его натуру, Вы можете объяснить: что Достоевский понял про нас такого, что не смогли увидеть, почувствовать другие?

— Я пока только пытаюсь в этом разобраться. Вера писателя в то, что именно русские спасут весь мир, была свята и непоколебима. Именно русские, потому как они хранители истинной веры Христовой. Русский народ – единственный, по его мнению, может вывести мир из хаоса. Русский народ – мученик, обязательно мученик! Без этого – без мучений – не достичь просветления, всепрощения, очищения. По Достоевскому мучение – одна из характерных наших черт. Сочетание в одном человеке порока и святости, самопожертвование в любви и сострадание – вот, наверное, главные качества, ради которых Достоевский прощал все остальное, отрицательное, в русском народе.

Кстати говоря, многие современники Федора Михайловича, читая его романы, не верили или не хотели верить, что это написано про них и вообще что эти персонажи реальны. Они полагали, что образы эти – плод богатого, но извращенного писательского воображения. Тургенев так и представлял его – наш Маркиз де Сад. Сам Достоевский отвечал: "То, что большинство называет почти фантастическим и исключительным, для меня иногда составляет самую сущность действительного". На самом деле он перевел в действия тайные мысли людей. А мысли – это то, в чем людям порой стыдно и очень не хочется признаваться. Достоевский пошел дальше всех – вглубь, до самой сути.

Поэтому такая мировая слава. Правда, в большей степени пришедшая уже после смерти. А жизнь была тяжелейшая. Вечные долги. Страшно завидовал Толстому и Тургеневу, которые имели возможность по три года писать один роман. А у самого не хватало времени даже на правку написанного. И конечно, эта неодолимая страсть к игре, к рулетке – как вера в возможность раз и навсегда решить проблему безденежья. Как говорил Федор Михайлович, "дать щелчок по носу Судьбе"

ЖИТЬ ПОМАЛЕНЬКУ

— Сталин утверждал, что Достоевского печатать нельзя – слишком плохо он влияет на молодежь.

— Наверное, "Бесы" возмутили, себя узнал.

— А может, наоборот, романы Достоевского молодому поколению надо прописывать как микстуру – ежедневно, хотя бы по несколько страниц в день, чтобы у них под действием этой литературы формировалась правильная структура души?

— Мыслящий человек сам не пройдет мимо произведений Федора Михайловича. Не думаю, что, прочитав "Преступление и наказание", кто-нибудь схватится за топор. Хотя бы потому, что прочитает до конца и дойдет до раскаяния Раскольникова. И ответить на мучающие тебя вечные вопросы Федор Михайлович вряд ли поможет. Он сам так до конца и мучился, и сомневался до самой смерти. И все вопросы, которые задает Иван Карамазов, – это вопросы Достоевского самому себе. И в этом его подвиг. Только он был способен с такой бесстыдной искренностью делиться с нами глубинными переживаниями.

Толстой сказал про него: "Он трогателен, интересен. Но поставить на памятник в поучение потомству нельзя человека, который весь борьба". Ошибался Лев Николаевич! Вот за эти мучения, за эту борьбу за свою душу, за все потайные мысли, которые он черпаком выскреб до дна, его и ценят. Я, кстати, его теорию очистительных мучений до сих пор на себе проверяю. Сейчас – как художественный руководитель Театра Наций.

— Театр Вы возглавляете уже больше двух лет. Не жалеете, что взвалили на себя эту ношу?

— Жалеть можно тогда, когда нет отдачи от работы. У нас же сложилась команда, есть интересные проекты. Несмотря на реконструкцию здания Театра Наций, мы активно работаем. В декабре – премьера спектакля "Ромео и Джульетта", рок-опера в постановке Владимира Панкова. Наши спектакли приглашают на многие международные фестивали, мы планируем работать с самыми интересными мировыми режиссерами. Все это меня вдохновляет! Но до того момента, когда выясняется, что стройка останавливается на полгода из-за отсутствия какой-то подписи. И это чистая формальность, но по каким-то причинам решение откладывается, и ничего нельзя сделать, а на носу зима, и заморозить здание, остановив стройку, смерти подобно! Вот тогда приходит отчаяние и опускаются руки. Но!.. Как мне однажды сказал потрясающий человек – священник отец Илия: "А помаленьку!" Я даже переспросил: "Как?" А он повторил: "Помаленьку! И все получится". И действительно, помаленьку нашлись хорошие люди, и все сдвинулось... И опять у тебя радужные планы, и ты видишь свет в конце тоннеля. А на что еще тратить жизнь, как не на преодоление?