С продюсерами он особо не церемонится, с поклонниками почти не общается, излишне навязчивых журналистов без проблем ставит на место. И все потому, что теперь Миронов – не застенчивый ребенок из рабочей семьи, а самый востребованный и дорогой актер в любом жанре.

— Женя, слышала, что Вы поссорились с одним из изданий якобы из-за какой-то бутылки шампанского.

— Не из-за какой-то бутылки шампанского! А впрочем, да, бутылка была. Но только в совершенно другой интерпретации. Все ведь переврут! Скажу так: с изданием я не ссорился, но с его журналистами прекратил всяческое общение. Ну, ладно, многие писаки зна ют о моей личной жизни больше, чем я сам, приписывают несуществующие факты, но зачем же других людей из-за этого подводить, ставить меня перед ними в неудобное положение?

— Так, а бутылка шампанского все-таки при чем?

— На одной пресс-конференции я сказал, что перед съемками фильма по роману "В круге первом" Солженицына я поехал в гости к Александру Исаевичу, чтобы задать вопросы по поводу роли. И прихватил с собой бутылку шампанского. Все! Больше по поводу шампанского не было сказано ни слова. И вдруг в одной из газет читаю, что якобы Миронов пытался споить Солженицына. Ну, зачем же так некрасиво? Солженицын – человек с мировым именем! Я глубоко уважаю его, благодарен за то, что он не отказал мне во встрече. Тем более, он тогда был болен, и я каким-то образом все-таки нарушил больничный режим. А он стал рассказывать мне, какие он фильмы смотрел с моим участием. Я был потрясен, что вообще интересую его. А тут такое написали! Мне было жутко стыдно после этой публикации перед ним и Натальей Дмитриевной.

— Ну, ладно, а с поклонниками почему общение ограничиваете? Они в Вас чуть ли не секс-символ видят, а Вы с ними так сухо!

— Если бы в сутках было хотя бы тридцать шесть часов! Ну, когда мне с поклонниками общаться, скажите? Конечно, я благодарен поклонницам за то, что любят меня, даже сайт мне сделали, но, каюсь, на этот сайт заглядываю редко и на письма не отвечаю. Сами понимаете, ответишь на письмо – значит, получишь еще одно. А на переписку у меня нет ни времени, ни сил. Я тружусь фактически без перерыва. Понимаю, что неправильно вот так – круглые сутки нон-стоп. Иногда чувствую, что уже выжат до предела, пуст. Но не могу по-другому, к своему ужасу – не могу! Нет возможности остановиться, оглянуться, плюнуть на все.

— А в детстве Вы каким были?

— В детстве я был застенчивым ребенком, послушным, образцовым. Мальчишки обычно такими не бывают. Все, наверное, потому, что меня окружали только любящие люди, я не видел зла, жестокости. Я видел только любовь и заботу. Меня никто никогда не ругал и не наказывал. Это воспитание, за которое я не расплачусь уже никогда, – разве что детям своим как-то верну. Хотя такие тепличные условия плохо подготовили меня к взрослой жизни. Может, поэтому я и двинулся в придуманный мир.

— С чего все началось?

— Я учился в музыкальной школе по классу аккордеона и очень не любил этот предмет. Всегда хотел играть на фортепиано. А мама говорила: "Учись, может, придется ког да-нибудь на свадьбе играть". (Аккордеон-то в этом смысле больше подходит.) Я смирился, но стал придумывать му зыкальные спектакли. Моя сестра Оксанка играла главную роль, а я выступал в роли человека-оркестра, играя на фортепиано, аккордеоне и бубне. Помнится, был успех. У меня никогда не было никаких других мыслей по поводу бу дущего. Всегда хотел быть ар тистом.

— А это правда, что Вы какое-то время провели в инвалидной коляске?

— Тьфу-тьфу, Бог миловал! А вот на костылях ходил, и достаточно долго. Допрыгался! Любил скакать по квартире. Однажды неудачно приземлился и повредил тазобедренный сустав. И что-то там не так срослось, одна нога стала короче другой. Родителям сказали, что я на всю жизнь останусь калекой. Мама отказывалась в это верить, выясняла у врачей, знакомых, какое лечение можно попробовать еще. Потом узнала, что в Крыму есть хороший санаторий Министерства обороны. А так как в нашей семье никто не имел отношения к армии, у нас была обычная рабочая семья – папа работал шофером, мама – электромонтажницей, – пришлось пойти на авантюру: подделать документы. Там я около года лечился. И все срослось, восстановилось, слава Богу.

— Говорят, Ваша мама какое-то время работала в Театре Табакова в должности билетера-контролера?

— Да, проверяла! И ничего постыдного в этом нет. Вы бы видели, как мама это делала! С каким творческим подходом, как старательно, приветливо. Спасибо Табакову, он, между прочим, противозаконно устроил в театр маму и папу, тогда у нас еще не было московской прописки. Родители только-только переехали из Саратова в Москву, чтобы меня поддержать. В те годы я еще был никто, только начинал набирать обороты. Но мне никогда не было стыдно за маму, я всегда гордился ею.

— Ну, сейчас-то Вы на вершине славы, можете многое себе позволить...

— Что-то могу позволить, а что-то нет. Я очень трезво себя оцениваю. И будь я трижды успешным, крышу от этого у меня не снесет. Я не стану капризничать и требовать к себе какого-то особого отношения, лимузина к подъезду. Не знаю, не привык. Как-то я возвращался из Сибири с гастролей. Мне заказали билет первым классом. Но наш самолет не долетел до Москвы и по техническим причинам сел на Урале. Нас загрузили в другой самолет, ровно в два раза меньше. И какой уж там первый класс! Меня посадили возле туалета на одно место с женщиной и ребенком. И мы в обнимку заснули. И были счастливы!

— Вы же современный человек, господин Миронов. Наверняка считаете, что заслужили и машину бизнес-класса, и квартиру в центре Москвы.

— Это все суета, по большому счету. Вот в институте я язву себе чуть не заработал. От безденежья. Есть было не чего. Я варил картошку, бросал туда морковку, добавлял ложку масла, чтобы сверху аппетитные разводы появились. И получался наваристый суп. Этим супом я угощал своего соседа Володьку Машкова. Врал ему, что это куриный суп, но курятину выловил и съел. Он, конечно, не верил, но ел с такой скоростью, потому что жрать хотел со страшной силой. Это было трудное, голодное, но фантастическое время! Постоянно что-то преодолевали, доказывали. Знаете, не только деньги, шикарные машины и квартиры приносят ощущение счастья. Я всегда был равнодушен к деньгам.

— Что-то мало верится. Вы один из самых высокооплачиваемых актеров!

— Да, я состоятельный че ловек. Но не могу себе позволить, как многие голливудские актеры, гонорары в миллионы долларов, личный самолет, остров в океане. Там все живут хорошо, в какой бы дыре они ни находились. А у нас пока с уровнем жизни, увы, катастрофа. Большинство людей прозябает за чертой бедности. Поэтому мне не приходит в голову афишировать свой достаток. К чему лишний раз раздражать? Пусть все идет своим чередом. Когда у нас все будут достойно получать, тогда, может, и я позволю себе какие-то элементы роскоши. Правда, боюсь, вряд ли доживу до этих времен.

— Женя, а не боитесь, что везти перестанет?

— Стараюсь об этом не думать. Да, у меня раньше случались простои. Можно, конечно, было бы впасть в депрессию, запить с горя. Но уйти в запой не удавалось. После принятия определенной дозы алкоголь перестает в меня лезть или сразу выходит наружу. Словом, я не запойный. А в длительную депрессию входить не успевал: появлялась работа.

— А как Вы психологически восстанавливаетесь после той же самой работы?

— У меня есть единственное средство – собака. Прихожу с работы,и она начинает по мне бегать. Это такая таблетка от усталости, депрессии, плохого настроения! Если бы можно было, я ее все время носил бы с собой. А так больше ничего не спасает. Отдыхаю я неталантливо. Завидую людям, которые умеют расслабляться, красиво отдыхать, красиво и легко жить, в конце-концов.

— По-Вашему, "красиво и легко жить" – это как?

— Давайте только не будем говорить за жизнь! Я вообще на эту тему не люблю говорить. Знаете почему? Мне интереснее "там". Понимаете? По ту сторону. Нет, даже не интереснее. Просто "там" я я все понимаю. А тут – зачастую не понимаю. "Там" я себя чувствую как рыба в воде. А в жизни – не всегда.

— Может, поэтому Вы до сих пор и одиноки?

— Может. Хотя я довольно часто влюбляюсь и не скрываю это – человек я влюбчивый. Но вот семью организовать как-то не получается, я слишком ответственно подхожу к этому вопросу.

— Ваша последняя любовь – Алена Бабенко?

— Видимо, Вы знаете больше, чем я...

— Нет. Просто вас вместе видели на фестивале "Золотой орел": вы с Аленой сидели рядом и держались за руки. А потом в одном из интервью Алена сказала, что хотела бы родить от Вас ребенка...

— Алена – красивая женщина, прекрасная актриса, хороший друг. Но у нее есть муж, сын. Остальное – без комментариев.

— Хорошо. А на безумные поступки ради любимой Вы способны?

— Способен, как и любой нормальный мужчина в состоянии влюбленности. Бывает, иногда меня так заносит! Но, правда, ненадолго: все эта же чертова ответственность висит надо мной как дамоклов меч. Не помню, когда расслаблялся в последний раз.