"Интуиция меня ни разу не подводила. Никогда не жалел о том, от чего отказался", – признается Евгений Миронов

На канале "Россия" завершился показ многосерийного телефильма "В круге первом", снятого по одноименному роману Александра Солженицына. В роли Глеба Нержина, alter ego автора, снялся Евгений Миронов. Популярный и любимый многими актер редко дает интервью, но ради фильма изменил правилу. Беседа вышла за рамки разговора о последней работе.

— А где шампанское, Евгений?

— Так вроде бы особого повода для праздника нет. Или, считаете, я должен везде ходить с бутылкой после рассказа на пресс-конференции, как ездил к Александру Исаевичу в гости?

— Именно! Если судить по реакции журналистов, дружно зацепившихся за факт.

— О Ваших коллегах обязательно поговорим, но позже. Не хочется портить настроение ни себе, ни Вам. Заведусь и не смогу остановиться, интервью насмарку пойдет... А шампанское, к слову, было вкусное. Александру Исаевичу понравилось. Но достаточно об этом, иначе все опять сведется к разговору о распитии горячительных напитков.

— Вы видели прежние экранизации "В круге первом", сделанные на Западе?

— По-моему, в России вообще никто не смотрел этих фильмов. Об их существовании впервые услышал от Натальи Дмитриевны, жены Александра Исаевича, но если бы даже знал, не стал бы тратить время. Неинтересно. Плохо представляю, как иностранцы снимают кино про шарашку. Что-то из области фантастики! Это история сугубо наша, отечественная.

— В Вашей семье есть репрессированные, Евгений?

— Обошлось. Мои предки очень простые и бедные люди, их и сажать-то не за что было. Хотя тогда и без всякого повода могли назвать врагом народа... Впрочем, я плохо знаю нашу родословную, кого-то вроде бы все же раскулачивали, но это скорее семейная легенда. Как и то, что один из дедов строил Мавзолей Ленина. Самый первый, деревянный.

— Когда Вы Солженицына читать начали?

— Во время учебы в Школе-студии МХАТ у Табакова.

— Значит, Олег Павлович Вас развратил?

— Приобщил. Правда, не всегда информируя, к чему именно. Например, ставили в "Табакерке" "Матросскую тишину" Александра Галича, а я даже не подозревал, что произведение запрещено. Впрочем, Олег Павлович не одинок. Как-то завлит саратовского ТЮЗа подсунула мне "Дорогую Елену Сергеевну" Разумовской. Мол, Женя, ты обязан сыграть главную роль. Я на голубом глазу принес пьесу педагогу в театральное училище. С той чуть приступ не случился: откуда антисоветчина? Мне и в голову не приходило, что это крамола. Никогда не был диссидентом, послушно поднимал руку на пионерских и комсомольских собраниях, голосуя за тех, кому доверят нести знамя или делать доклад.

— Вас не выбирали?

— Все знали: Миронов – натура творческая, может в важный момент отвлечься на что-то постороннее. В шесть лет меня отдали на танцы, и к отчетному концерту мы разучили лезгинку. Я очень старался, но потом вдруг заметил на сцене воробья. Все, номер был сорван...

— Через год Вам и вовсе стало не до танцев.

— Мне нравилось прыгать, я без конца скакал по квартире, пока неудачно не приземлился и не повредил тазобедренную кость. Сначала прихрамывал, потом уже не мог шагнуть без костылей. Одна нога оказалась короче другой на шесть сантиметров, и все шло к тому, что останусь калекой на всю жизнь.

— Вы понимали это?

— Нет, но уяснил другое: чтобы поправиться, надо лет семь пролежать прикованным к постели. Представляете, каково это для мальчика? Я провел в больнице месяц, когда мама случайно узнала о санатории Министерства обороны в Евпатории, где лечили грязевыми ваннами, ультрафиолетом и много чем еще. Но туда брали только детей военнослужащих, а в нашей семье никто не имел отношения к армии, если не считать, что мы жили в военном городке. И тогда папа пошел на авантюру: одолжил у знакомых офицерскую форму, сфотографировался в ней, сфабриковал документы и отправил в санаторий. Сработало: меня взяли на лечение, оформив как сына майора Миронова. Фото папы в чужих орденах повесили на доску почета, дескать, вот какие героические родители у наших пациентов. Я каждый день проходил мимо и понимал: это вранье, но тайну хранил, подыгрывал. Через год консилиум врачей решал, оставлять меня в Евпатории или же отпускать домой. Мама приехала из Саратова с крошечной Оксанкой, моей сестрой, сидела в коридоре и ждала приговора. Рассказывала потом, что сначала увидела санитарку, несущую мои костыли, и решила: не отпускают, еще год без сына. И тут из-за угла появился я, идущий пусть и неуверенно, но самостоятельно. Вечером мы уже летели домой.

— Нога-то зажила?

— Кость восстановили, проблема ушла сама собой. С тех пор ни разу не жаловался. Недавно санаторий отмечал юбилей, и мне прислали приветственную телеграмму.

— Как сыну майора Миронова?

— Ну да. Я тоже отправил поздравление, извинился, что из-за плотного графика не могу приехать. Как-нибудь в другой раз.

— Подозреваю, Вам часто приходится отвечать отказом на предложения.

— Постоянно. Уже привык. Это составляющая часть актерской профессии.

— А если перестанут звать?

— Никогда не боялся оказаться невостребованным. Да, простои случались. Можно, конечно, было бы впасть в депрессию, запить с горя...

— Пробовали?

— Уйти в запой пока не удавалось. После принятия определенной дозы алкоголь перестает в меня лезть или сразу выходит наружу. Словом, я не запойный. Что делать? Спасаюсь работой. Не сижу и не жду у моря погоды. Сам нахожу дело. Именно так мы с Юрой Борисовым решили снять документальный фильм о его отце, великом актере Олеге Борисове. Написали сценарий, нашли деньги, добились эфира. Говорят, неплохая картина получилась. Потом я придумал следующую историю: поехал к Штайну и подбил его на театральную постановку. Петр выбрал "Гамлета".

— Кстати, спектакль Бутусова в МХТ уже посмотрели?

— Не успел. Обязательно схожу, хотя у меня к этому такое отношение... Испытываю болезненную любовь к Гамлету. Иногда кажется: сейчас подойду и врежу со всей силы, если решу, что его обидели. Он мне словно родной.

— Словом, принц Датский – вне конкурса, номер один?

— Теперь – да. До Штайна не думал об этой роли, считал, она не для моего темперамента, Гамлет казался скучным типом, только и умеющим, что ходить да нудить. Там же играть нечего! Спасибо режиссеру, просветил, влюбил в героя.

— А что за история была с бедным Йориком?

— Я не смог играть с человеческим черепом. Он стал крошиться в руках, и я подумал: "Почему так плохо сделали муляж?" Когда же узнал, что череп настоящий, купленный в аптеке, вдруг понял: одну из ключевых сцен в "Гамлете" надо решать иначе, не так, как делали прежде. Вы же помните: черепом жонглировали, подбрасывали к потолку, чуть ли не в футбол играли. А ведь это хрупкая вещь, к ней надо относиться крайне бережно. Вот я и нес на сцену прах Йорика, словно драгоценный сосуд... А настоящие череп и кости мы с Олей Субботиной, ассистентом режиссера, похоронили. Перелезли через забор, тайно проникли на территорию монастыря, и, пока Оля заговаривала бабулькам зубы, я закопал бренные останки.

— Кирилл Серебренников, позвавший Вас сыграть Иудушку в "Господах Головлевых" в МХТ, черепов никому вроде бы не подсовывал, но репетиции по Вашей милости все равно остановили на несколько месяцев.

— Работа над спектаклем совпала со съемками у Глеба Панфилова. Впервые попробовал совместить театр и кино, но быстро отказался от затеи. Прав Аркадий Райкин, говоривший, что сцена ревнива, не терпит малейшего флирта, строго наказывает за измену. Однако и камера требует полной отдачи, а образ Иудушки оказался столь заразителен, что я вдруг обнаружил в абсолютно положительном Нержине черты Головлева. Это было совсем ни к чему. Пришлось тормознуть репетиции и вернуться к ним после окончания съемок.

— Как, кстати, отнеслись к тому, что Первый канал и "Россия" столкнули лбами Вас с Меньшиковым, а Ильфа и Петрова – с Солженицыным, поставив рейтинговые фильмы в одно время?

— Вопрос не по адресу, не я отвечаю за эфирную политику на ТВ. Впрочем, в частном порядке могу сказать, что считаю наш сериал акцией, событием. Напомню, если кто-то забыл: это первая экранизация Солженицына в России, в отличие от того же "Золотого теленка" Ильфа и Петрова. По такому случаю можно было бы на пару недель заключить перемирие и прекратить вечную битву телеканалов за рейтинги...

— Правильно понимаю, Евгений, что все Ваши герои выстраиваются в линейку: от Гамлета и Ивана Карамазова к князю Мышкину и Лопахину из "Вишневого сада"?

— Безусловно! Это люди поступков. Мне интересно разобраться, почему человек сделал именно так, а не иначе. Пытаюсь понять суть через детали. Например, ход к образу главного героя картины "В августе 44-го" нашел, общаясь с автором романа Владимиром Богомоловым. В разговоре он постоянно поглаживал себя по голове, и я подумал: этот жест подойдет моему Алехину, мозгу группы контрразведчиков. И к Солженицыну я присматривался в надежде отыскать ключик к Нержину. У Александра Исаевича удивительно лучистые глаза, потрясающее чувство юмора и заразительный смех. Ощущение, будто на него не давит груз болезней, забот, прожитых лет. Он редко встречается с посторонними людьми, существует экономно и автономно. Наталья Дмитриевна говорит, их называют врагами обеда: мол, сами в гости не ходят и домой почти не зовут. Наверное, так и должно быть. Александр Исаевич очень дорожит временем, знает, что ему надо многое успеть. Я смотрел на Солженицына и задавал глупые вопросы: выпивает ли Нержин, курит ли? Хватался за мелочи, не понимая: это не выражает состояние духа. Если человек одержим идеей, ничто и никто ему не помешает.

— Жаль, Достоевского Вам проинтервьюировать не удалось.

— Почему же? После съемок "Идиота" мы с Владимиром Бортко пошли на могилу Федора Михайловича и съели тюрю. Говорят, классик очень уважал это блюдо или питье, даже не знаю, как правильнее сказать. С большой натяжкой это можно назвать кашей – черный хлеб, разведенный в водке.

— Наклюкались, наверное?

— Не то слово! Вокруг нас ходили экскурсанты и с ужасом смотрели на странную парочку. Наверное, принимали за дальних родственников писателя...

— Предполагали, что фильм вызовет столь бурную реакцию?

— Абсолютно нет. Мы снимали в расчете на канал "Культура", а не на "Россию". Когда шла премьера, я репетировал в Литве "Вишневый сад" с Някрошюсом. Позвонили из Москвы и сказали, что во время показа "Идиота" улицы пустеют, как прежде при "Семнадцати мгновениях весны". Долго не верил...

— Почему не стали сниматься в "Мастере и Маргарите" у того же Бортко?

— Для меня там не было места. От роли Иешуа отказался осознанно. Во-первых, нечто похожее уже делал с Мышкиным, во-вторых, это почти Иисус Христос, а его играть нельзя. Не актерское занятие. Точнее, сыграть можно, но тогда это должна быть твоя последняя роль.

— А как же Воланд?

— Тут попроще. Правда, добавил бы в образ юмор, иронию.

— Смотрели фильм?

— Одну серию. Бал.

— И как?

— А никак. Наверное, создателям телеромана помешал дефицит средств. Все очень скудно – по картинке, по воплощению. Мое представление о "Мастере" гораздо объемнее увиденного.

— Внутренне порадовались, что не согласились играть?

— Я очень переживаю за Бортко. Он давно хотел снять этот фильм, еще до "Идиота".

— Вопрос о другом: поблагодарили интуицию, что уберегла?

— Она меня ни разу не подводила. Никогда не жалел о том, от чего отказался.

— Совсем-совсем?

— Есть маленькая заноза: не стал сниматься в главной роли во французской картине "Маленькая Лола". Начинались репетиции у Валеры Фокина в спектакле "Карамазовы И АД", поэтому улетел из Парижа. По правде говоря, режиссер у фильма был средненький. Так что творчески я выиграл, зато упустил реальный шанс зацепиться на Западе. Значит, не судьба. Пока.

— Так Вас вроде бы в Голливуд недавно звали, в Лондоне театральную постановку предлагали.

— Рассказываю. Англичане предложили странную пьесу, в которой одновременно фигурируют и Чайковский, и Ленин. Китч, безвкусица. Не увлекло. С Голливудом все выглядело серьезнее. Картину о шпионах собирался снимать (и, кажется, уже снял) Роберт Де Ниро. Агента ЦРУ должен был сыграть Леонардо Ди Каприо, а я пробовался на роль сотрудника нашей ФСБ. Потом первоначальный план накрылся, в картину позвали Мэтта Деймона и Олега Видова, а для меня подыскали что-то второстепенное. Тут уже я сказал: спасибо, не надо. Можете смело написать, что Миронов с Ди Каприо отказались от съемок.

— Лучше оставаться первым парнем на деревне, чем бегать в голливудской массовке?

— Допустим, не такое уж мы село, не обижайте родной кинематограф! Чувство собственного достоинства терять нельзя. Кстати, о нем, о достоинстве. Самое время вернуть обещанное Вашим коллегам. Прошу считать мои слова официальным заявлением. Отныне свожу до минимума общение с журналистами, впредь буду разговаривать лишь с теми немногими, кому лично доверяю. К этому вынуждают недавние публикации. Ладно, лезут в личную жизнь, придумывая несуществующие факты, но сочинять псевдоинтервью – явный перебор! Сразу в нескольких газетах и журналах появились беседы со мной, которых не было в природе. В глаза не видел этих журналистов, ни слова персонально им не говорил. В лучшем случае они использовали услышанное на пресс-конференции, в худшем – высосали мои "ответы" из пальца. Подобные люди дискредитируют Вашу профессию, а издания, публикующие тексты без ведома собеседников, демонстрируют неуважение к ним. Я уже вынужден был извиняться перед Натальей Дмитриевной Солженицыной за растиражированную фразу, дескать, Миронов пытался споить Александра Исаевича.

— И я с шампанского начал...

— На нем и закончим. Наше интервью и период моего сотрудничества с прессой. Спасибо за внимание!