— Может, был учитель, который заронил мечту о Москве?

— Не было такого. Наоборот, учительница английского языка сказала: "Ну, что ты кривляешься? Хочешь быть артистом?" – "Да". – "И наверное, в Москве?" – Да". – "Забудь!" Меня это очень сильно задело и осталось во мне надолго. Еще был случай. В Саратовском театральном у нас на курсе было два мастера. Один – Ермакова Валентина Александровна, народная артистка СССР. Второй – не буду называть фамилию – вызвал папу после первого курса и сказал: видите, напротив, метрах в ста, чудесное ПТУ, мальчик получит настоящую профессию. И не надо ему учиться на артиста.

— И что папа?

— Ничего. Я ему сказал, что пойду до конца. Мне поставили после первого курса три с минусом по мастерству актера.

— Вы ехали именно к Табакову? Потопу что он тоже саратовский?

— Я увидел передачу по телевизору и был потрясен тем, как он общался со своими учениками. В Саратове между педагогами и студентами существовала очень большая дистанция. У Табакова ее не было.

— А где остановились? Обычно говорят: спал на вокзалах...

— Нет, у меня были дальние родственники в Химках. А когда я выдержал испытательный срок, который установил Табаков, и меня зачислили, мне дали место в общежитии на 3-й Тверской-Ямской.

— Как Вас встретила Москва?

— Я отнесся к Москве дружелюбно, поскольку сам очень открытый человек. А меня в пух и прах разнесли все! И родственники из Химок, и люди на улице. Я оказался абсолютно незащищен. И вынужден был быстро создавать панцирь с такой маленькой прорезью, как в рыцарском шлеме. А потом научился отличать людей – искренних от карьеристов, хороших от бандитов, ворья.

— Как жили в общаге?

— Я был очень домашним ребенком. Даже когда я учился в Саратове, за мной каждый день приезжал папа и увозил в Татищево. Я впервые в жизни оказался вне дома. В общаге мы жили втроем: я, Юра Екимов и Володя Машков. Я был самый младший. У нас почти не было нормальной студенческой жизни. Мы приходили домой ночью, падали, а в 9 утра уже были на мастерстве актера, чтобы сдавать этюды.

— Когда было совсем тяжело, не хотелось вернуться в Саратов?

— Никогда. Я понимал, что должен завоевать этот чужой мир. Мне иногда было очень плохо. После уроков или академического часа я выходил из Школы-студии МХАТ и часто шел на Центральный телеграф, который был напротив. Там я отсиживался. Мне хотелось побыть с простыми людьми, которые не видели во мне конкурента. Ведь театральная школа – это не институт вроде вашего: поступил и учись, пока диплом не получишь. Нас у Табакова было триста человек на место! Поэтому каждый смотрел на соседа как на конкурента. Психологически это очень страшно. Друзей не могло быть, они появились потом.

— Денис Евстигнеев пригласил Вас сниматься в "Лимиту", потому что Вы провинциал?

— Он меня пригласил прежде всего как хорошего артиста. В этой картине мы все, кроме самого Дениса, были приезжие. Даже Кристина Орбакайте не была "золотая", не из "апельсиновых" детей, как мы их называли.

— Что спасает провинциала в Москве?

— Хорошие люди. Мне повезло, я встретил таких: одним был Авангард Николаевич Леонтьев, мой педагог, другим – Олег Павлович Табаков. Он учил не просто мастерству, а жизни. Учил поступками: давал деньги, приносил подарки, подкармливал. Водил к Рихтеру слушать музыку, возил смотреть Рублева, в Америке мы учились у настоящих степистов, узнали, что такое настоящий мюзикл. Короче говоря, делал прививку настоящим, подлинным. Потому что крышу иногда сносило: принимали за чистую монету всякую гадость, пошлость.

— Кто был лучше на курсе – москвичи или провинциалы?

— Конечно, мы! Всегда. Мы отличались желанием. У нас не было ни квартир, ни машин, ни денег – ничего. Это очень сильно подстегивает. Поэтому все получили язву после обучения, включая меня. Это же вечная история Растиньяка – завоевать город. Не просто поселиться. Иначе... переломает все кости, хребет. Должна быть цель, вера.

— Растиньяка, кстати, звали Эжен – Евгений по-нашему... Главный урок, который преподала Москва?

— Это очень коварный город. Здесь может сбиться нюх. Могут начать нравиться ужасные вещи, пошлые. Поэтому я бы хотел пожелать студентам-провинциалам из МГИМО быть осторожными, полагаться на свою интуицию. С другой стороны, интуицию тоже надо воспитывать. Для этого необходимо быть образованным человеком.

— Изменилось к Вам отношение этого города?

— Да. Получилось, что не я к нему, а он ко мне пришел.

— Не слишком ли самоуверенное заявление?

— Не знаю. Мы полюбили друг друга. Мне очень хорошо с Москвой, и ей со мной, по-моему, неплохо.