Увидев себя впервые на экране, Евгений Миронов хохотал... от ужаса

Сегодня по приглашению Малого театра в ЦДО с программой "Я встретил вас..." выступает известный артист театра и кино Евгений Миронов. Это своего рода дебют – он бывал в Беларуси, когда снимался в картине "В августе 44-го", однако перед минской публикой до сих пор не выступал.

Накануне приезда Евгений Миронов ответил на вопросы корреспондента "БДГ".

— Какую программу покажете в Минске?

— Она составлена специально для Минска. Это отрывки из спектакля "Гамлет", драматического балета "Пушкин", из "Бумбараша" и т.д. Вообще говоря, это рассказ о себе: куда я иду, с чем и с кем. Однако так уж получилось, что в результате все преобразовалось в некую почти литературную форму. Ничего более сказать не могу – надо смотреть.

— Волнуетесь?

— Конечно. Я в Минске никогда не выступал и потому с белорусским зрителем не знаком. Я лишь снимался здесь. И у меня осталось очень хорошее впечатление о людях, которые здесь живут. О людях, которым о-очень непросто и с которыми мне очень хотелось бы пообщаться. Ведь, понимаете, предстоящая встреча – это прежде всего обмен энергией.

— То-есть, это будет своеобразный дебют?

— Дебют моей программы.

— А Вы помните свои дебюты в театре и кино?

— Один дебют произошел в театре Табакова – в спектакле "Билокси Блюз". В кино – в фильме "Жена керосинщика" Кайдановского. О том же, что осталось в памяти от этих дебютов, я расскажу на вечере... Осталось много всего, причем много нелепого и курьезного. Однако с течением времени менялись не только мои познания в этой профессии, но и само отношение к профессии. Менялась и моя жизнь. Я учился. Во многом это происходило благодаря встречам с такими людьми, как Олег Павлович Табаков, Владимир Машков, Питер Штайн и Валера Фокин.

— А Вас никогда не мучал вопрос: с кого делать жизнь?

— Я очень люблю учиться. И поэтому впитываю в себя от людей, с которыми встречаюсь, все хорошее. Однако это не значит, что калькирую их. На мой взгляд, так поступать просто глупо. И свою программу, с которой, даст Бог, приеду в Минск, я посвящаю как раз тем людям, с кем встречался в этой жизни. Однако речь не только о моих учителях, но и о зрителях, потому что первый успех и провал я познал, услышав реакцию зрителей. Не критиков, а именно зрителей. Потому что без зрителей в этой профессии – невозможно.

— О каком провале речь?

— Ну, их много было!.. Нет, не так уж много (смеется), но были провалы, которые я ощущал очень явственно – в школе ли случился провал, который "впечатался" на всю жизнь, или позже, в Москве, когда написали, что это был провал. И в результате я очень переживал. Дело в том, что для меня было важно прочитать об этом. Поскольку, во-первых, такое знание дает пищу к размышлению. А во-вторых, возникает неуспокоенность, вырабатывается адреналин. Но это даже хорошо, поскольку успех может остановить в развитии, в желании что-то делать. И можно, однажды успокоившись, всю жизнь потом пребывать в этом кисло-сладком меду!

— На Вас так сильно влияет слово?

— Слово, произнесенное человеком, которому я доверяю.

— Рассказывают, что Михаил Жаров, увидев в первый раз себя на экране, заплакал. Помните ли первое впечатление от себя "экранного"?

— Да. Я хохотал. Хохотал от ужаса. Думаю, что Жаров плакал по той же причине... Это очень сильный шок, потому что ты думаешь о себе совсем иначе – гораздо лучше. (Смеется.) Тебе и голос не нравится, и сам себе не нравишься! (Продолжает смеяться.) Но постепенно привыкаешь. Хотя многие по-прежнему не могут смотреть на себя на экране. Я – могу. И слава Богу, что смотрю реалистично и критически.

— Вы уже упомянули о том, что снимались в Беларуси. Какое впечатление осталось у Вас от работы над картиной "В августе 44-го"? Очевидно, Вам должно быть известно мнение Богомолова об этой работе Пташука?

— Я не могу судить о фильме объективно, поскольку до сих пор целиком не видел его. Но о времени съемок вспоминаю с хорошим чувством. Компания собралась рабочая. Вместе с Михаилом Николаевичем Пташуком мы все время что-то искали, о чем-то спорили. Думаю, мы честно работали. А всегда приятно вспоминать о том времени, когда ты работал честно. Другое дело, что в чем-то мы наверняка ошибались. Ведь автор романа Владимир Осипович Богомолов лучше всех нас вместе взятых знает, что же в действительности тогда происходило. Но мы старались... По крайней мере, я говорю про себя: я старался. И надо сказать, что Богомолов очень помог мне. В особенности после первой недели съемок, когда он, посмотрев материал, выступил с резкой критикой, в том числе и в мой адрес. Владимир Осипович сам позвонил: "Женя, я Вас прошу внимательнее прочитать..." И я понял, как же я ошибся, поскольку играл совсем не того человека! У меня было поверхностное, "киношное" отношение к роли. Ведь хотя я и готовился, "момент истины" все-таки ускользнул. Я стал играть не по правде, я играл детектив! А в жизни все было совсем не так. Но интереснее жизни ничего быть не может! Исходя из этого, и кино следовало снимать совсем по-другому. Мы пытались это сделать, однако это очень сложно. И что-то, конечно, не вышло.

— Правда ли, что во время финальной сцены Вы практически импровизировали?

— Нет, мы вместе придумывали. Поскольку жили в глуши, круглосуточно – вечерами и даже ночами – думали только об этой сцене. Правда, думали лихорадочно, так как подгоняли сроки: лес уже желтел. И от этого возникала нервозность. Но тем не менее, выйдя на поляну... Хотя первый раз выйти все-таки не удалось (смеется), поскольку на ту прекрасную поляну, которую мы нашли и "утвердили", пришло стадо коров. И в результате от поляны не осталось ничего прекрасного! Поэтому пришлось срочно искать другую поляну, на которой уже выставили дежурных.

— Вы сказали, что готовились к роли в фильме "В августе 44-го". А как вообще вживаетесь в роль?

— Каждый раз по-разному. Я, например, могу заниматься совершенно посторонними делами, но при этом что-то внутри меня работает – я ищу характер, ищу этого человека. Но я не могу ответить, когда же именно понимаю, что точно – нашел! Это мне неведомо.

— Однажды Вы сказали, что если бы не сыграли Гамлета, возможно, до сих пор не задумывались бы, кто Вы такой и для чего, собственно, живете. Неужели роль так повлияла на вас?

— Очень сильно. Но она не может не повлиять! Эта роль настолько мощная по своей глубине, по энергетике, что обязательно оставляет след – положительный или отрицательный. Это таинственная и мистическая роль.

— Женя, Вы вообще считаете себя удачливым?

— Ну, как Вам сказать?.. Сыграть Гамлета – мечту всех артистов – у великого режиссера Питера Штайна, да еще сыграть вовремя, то-есть в возрасте Гамлета... По-моему, мне просто повезло. Наверное, Господь помогает... Не знаю. Все относительно.

— Вы много работаете?

— Стараюсь, чтобы свободного времени оставалось поменьше. Я люблю работать. И редко случается, чтобы оставался не у дел. Когда же это все-таки происходит, тут же начинаю что-то изобретать – либо придумываю кинокартину, либо начинаю сценарий писать. То-есть, время зря не теряю. Стараюсь!

— А "потолок" своих возможностей видите? И задумываетесь ли над этим?

— Не-а, потому что думать об этом бесполезно. Человек настолько плохо знает себя! Ученые же подсчитали, что работает только три процента человеческого мозга. Поэтому представляете, какие возможности еще могут открыться?! Вот я и пытаюсь открыть несчастный четвертый процент! (Смеется.)