Он молод и невероятно обаятелен. Самой большой своей удачей он считает возможность заниматься лишь тем, что действительно любит. А бывает ли иной секрет успеха?

Вписать его характер в простую схему легко лишь на первый взгляд. Евгений Миронов молод (ему – 29) и, по общему признанию, талантлив. Он невероятно обаятелен и внешне вполне соответствует стандартам "секс-символа" молодого поколения наших дней. Но Миронов не желает быть "запечатанным" в сладкий образ "дамского любимца"... Впрочем, обязательно ли сниматься лишь в любовных сценах, чтобы быть "романтическим героем"?..

А романтики в его характере предостаточно. "Я не актер, я – артист", – обычно поправляет собеседника Миронов. Что это – простодушие, кокетство, открытое самолюбование? Но Евгения Миронова, за последние пять лет дважды ставшего "лучшим актером года", трудно заподозрить в неоправданном любовании собой. От ежедневных мелочей (в театре он появляется за несколько часов до начала своего спектакля) до крупных "пунктов" биографии – все в его жизни, похоже, действительно подчинено одному: желанию соответствовать неведомо кем высоко установленной планке призвания.

Он не помнит начала своего "театрального романа". Вероятно, все началось 29 лет назад в городе Саратове, где Женя родился в семье "рабоче-крестьянского", по его выражению, происхождения. Первый успех пришел к нему в обычной саратовской школе, где, будучи "самым театральным ребенком", он поставил оперу "Красная шапочка" на музыку – ни больше, ни меньше – "Аиды" Верди. Впоследствии "по степени вскружения головы" он будет сравнивать тот школьный триумф с успехом роли в фильме Валерия Тодоровского "Любовь", которая в 1992 году принесла ему целый букет престижных наград: Кинотавра "за лучшую мужскую роль", "Созвездия-92", женевского фестиваля "Молодые звезды Европы", а также звание "Лучшего актера года", присуждаемое кинокритикой.

После восьмого класса он поступил в саратовское театральное училище и в 1986 году поехал "в Москву к Табакову". ("Откуда такое решение? Точно не помню. По телевидению, наверное, узнал, что он преподает, ведет студию. Заинтересовался".) Мэтр принял абитуриента Миронова сразу на второй курс школы-студии МХАТ, а по окончании ее, в 1990 году, пригласил в свой театр, и по сей день остающийся местом паломничества зрителей.

Билеты на спектакли театра-студии под руководством Олега Табакова распроданы на два месяца вперед. Евгений занят в пяти спектаклях текущего репертуара. В основном – на главных ролях. Из других театральных проектов, в которых Миронов работает "по приглашению", особо стоит отметить недавнюю премьеру спектакля "Карамазовы И АД", поставленного Валерием Фокиным в московском "Современнике". Евгений Миронов играет Ивана Карамазова. Стоит еще поискать постановку, которая не только бы собрала полный зал на столь "тяжелого" для сегодняшнего зрителя автора, как Достоевский, но и заставила бы его прерывать действие благодарными аплодисментами.

В кино саратовскому счастливчику везло не меньше, чем во всем остальном. Впервые снявшись восемь лет назад у Александра Кайдановского в "Жене керосинщика", сегодня он уже с трудом может назвать точное количество своих киноработ.

Наиболее для себя значительными Миронов считает фильмы: "Затерянный в Сибири" Александра Митты, "Анкор, еще анкор!" Петра Тодоровского, "Любовь" Валерия Тодоровского, "Лимита" Дениса Евстигнеева, "Мусульманин" Владимира Хотиненко, "Утомленные солнцем" Никиты Михалкова и последний – "Ревизор" Сергея Газарова, его "собрата" по театру Табакова. В прошлом году "Лимита" принесла Евгению Миронову "Нику", "Утомленные солнцем" – "Созвездие-95" за лучшую роль второго плана, а "Мусульманин" – присуждаемое кинокритикой звание "Лучшего актера года", второе после фильма "Любовь"...

Как человек, он держит вас на расстоянии. Отказ говорить о личном вполне категоричен, несмотря на все вложенное в него подкупающее обаяние. "Мне все нравится, что я делаю, потому что я делаю только то, что мне нравится. Поэтому я счастливый!" – смеется Евгений. В самом деле, можно ли в наши дни не считать его судьбу сплошным везением, так, кстати, непохожим на всевозможные несчастья, которыми наделяет его экранных героев современное русское кино? Так кто же он – счастливчик, талантливый автор легенды собственного имени, подвижнически преданный своему делу профессионал?..

ELLE: Женя, окажись Вы одним из Ваших знакомых, как бы Вы ответили на вопрос: "Кто такой Евгений Миронов?"

МИРОНОВ: Артист. Артист ищущий, все время что-то пробующий новое. Мои товарищи иногда смеются над тем, что я так много внимания уделяю своей профессии. Ведь кроме нее, в жизни есть и другие прекрасные вещи. Но пока она мне нравится больше всего остального.

ELLE: А как человек?

МИРОНОВ: У меня, как у любого, есть и хорошее, и плохое. Я и ленивый по своей сути человек – при том, что я действительно люблю работать, – и нервный бываю, и хорошие черты у меня иногда проявляются (смеется). Думаю, что я не злой человек. У меня нет врагов – так, по большому счету. Не знаю, плюс это или минус – я просто живу...

ELLE: Вы всегда подчеркиваете разницу между словами "актер" и "артист"...

МИРОНОВ: "Артист" – это более красиво. Это не просто профессия, это стиль жизни. Слово "актер" немножко подразумевает и понятие "ходить на работу". А артист – это все-таки особая профессия. Все профессии уважаемые – и врачи, и шоферы (мой собственный папа – шофер), но недаром во всем мире к артистам относятся особо, как к чему-то возвышенному. Поэтому мне так жаль, когда наши собратья снижают этот образ своим поведением. В нашей профессии все-таки нужно "держать марку". Поэтому мне никогда не нравилось, если кто-то начинал копаться в жизни артистов и они позволяли это делать. Их жизнь должна проходить от зрителя на расстоянии – и только тогда она будет интересна. Мне не интересно знать, какой врач, мне интересно, вылечит ли он меня.

ELLE: Вы так убеждены в актерской, и, следовательно, в собственной исключительности?

МИРОНОВ: Знаете, однажды Андрей Тарковский на расхожий упрек: "Что же это актеры такие капризные люди?" – ответил: "А вы уверены, что они вообще – люди?" И это была не критика, а отношение к ним, как к неким неземным существам. Скажем, я играю много ролей и умираю по несколько раз в течении одной недели (смеется). Это накладывает некоторый отпечаток и на сознание, и на подсознание. При этом я, конечно, могу поехать в клуб или на день рождения к другу или подруге, и гулять, и веселиться, и плясать, и напиться. Но что-то в моей жизни есть и сверх того.

ELLE: Сегодня многие актеры уходят в бизнес... Вы как к этому относитесь?

МИРОНОВ: Замечательно. Почему нет, если это не только нравится, но и является способом жизни. Хотя у меня нет на это времени, а может быть, и мозгов... Мне хватает денег, которые я зарабатываю своим актерским трудом.

ELLE: А деньги важны для Вас?

МИРОНОВ: Соврал бы, если б сказал, что не важны. У меня большая семья, много житейских проблем, как и у всех. Но деньги для меня не важны, как способ получения "кайфа от жизни". Я очень неприхотлив, что ли, в жизни. Я, грубо говоря, не мечтаю о 600-м Мерседесе или о Канарских островах.

ELLE: Вас не смущает, что Вы так выбиваетесь из "новой русской мечты"?

МИРОНОВ: Да нет, сейчас, по-моему, все, напротив, потянулись менять Мерседесы на "семерки-восьмерки". Их меньше угоняют! Сегодня занятому человеку не очень важно пустить пыль в глаза. Ему важно попасть из точки А в точку Б, а уж на иномарке или на "восьмерке"... Он будет стоять в тех же пробках.

ELLE: Каким Вам видится "русский стиль" – в жизни, поведении, одежде?

МИРОНОВ: Сегодня все перемешалось. Если раньше его можно было определить, то сейчас наступило безвременье. Ворота открыли, и все хлынуло оттуда сюда и отсюда туда. Поэтому я пока не могу определить, что такое "русский стиль", "новые" или "старые русские", по крайней мере, для себя лично.

ELLE: Но с театром Вы объехали полмира, неужели не заметили какой-то разницы хотя бы в зрителях?

МИРОНОВ: Театр – особая вещь, не имеющая никакого отношения к бытовой жизни. Зрители везде одинаковы: у нас, в Германии или, скажем, в Саратовской области. Они хорошие, если им нравится, и придирчивые, вредные, уходящие из зала, если им не нравится. И еще: либо они интеллигентные и культурные люди, либо им этого не хватает. "Орестею" мы провезли по всей Европе, возили ее и в Челябинск, и в Самару, где ее принимали так же потрясающе, как и в Париже. Поэтому думаю, что культура наша, которая застыла, отошла в сторону из-за множества других проблем, сегодня все-таки поднялась.

ELLE: Культура, интеллигентность – для Вас это важно?

МИРОНОВ: Для меня – да. Хотя все в жизни относительно, и такое отношение не сразу приходит, это копится. Когда я впервые попал в Рим и увидел "Пьету" Микельанджело в соборе Святого Петра, то вдруг понял, что соприкоснулся с чем-то необыкновенно божественным. Может быть, я неплохо жил до этого и думал, что я – пуп земли, но, соприкоснувшись с тем, что невозможно потрогать руками – не только потому, что эта скульптура стоит за стеклом, но и потому, что я и подойти-то к ней не имею права, – я понял, как мало знал, как мало понял в этой жизни своей... Для кого-то из нас эти открытия еще впереди – и культура, и интеллигентность. Как Табаков говорит, "интеллигентный человек – это, прежде всего, тот, кто очень остро чувствует боль другого". А в наше "неслабое" время мы практически привыкли к чужой боли, даже к боли родных. Происходит отупение, когда повсюду: на улице, в метро, по телевидению – все время видишь боль. Некоторые от этого даже удовольствие получают.

ELLE: Что для Вас театр?

МИРОНОВ: Для меня это способ жизни. Может быть, я больше живу, когда работаю в спектаклях... Кроме того – это позиция, возможность высказать свою точку зрения, это определенный поступок.

ELLE: Если работа интересует Вас больше, чем жизнь – как же Вы тогда играете живых людей?

МИРОНОВ: Так меня учили: относиться к этому профессионально. Чтобы сыграть сумасшедшего, как я играл, например, Ивана Карамазова, я несколько раз ходил в Кащенко, и это было мне интересно. Дальше, например, буду играть маньяка у Киры Муратовой – тоже ищу информацию. Это нормальный профессиональный подход.

ELLE: А чувства влияют на Вашу жизнь, работу?

МИРОНОВ: Напрямую. Собственный опыт еще никому не мешал. Поэтому любил ли я, страдал ли – это все как материал идет в "рабочую" копилку. Как ни цинично звучит, но я это использую.

ELLE: Невозможно поверить, что чувства для Вас – лишь рабочий материал...

МИРОНОВ: Нет, я же нормальный человек. Если я влюбляюсь, то и страдаю, и забываю о работе, и о планах, и обо всем. Если чувство настоящее, то Вы, наверное, знаете, что это такое: когда "едет крыша", и тебе ничто не важно, кроме этого человека. В жизни я не актер.

ELLE: А как Вы вообще относитесь к женщинам?

МИРОНОВ: Прекрасно! Это... кайф! Это потрясающе.

ELLE: А в русских женщинах видите какие-то особые черты?

МИРОНОВ: Русские мне ближе. Во-первых, потому что я говорю с ними на одном языке, и мне сразу многие понятно. Хотя иногда можно просто посмотреть в глаза, и становится неважно, что говорить. А вообще, "русская женщина" – такое же обширное понятие, как и "русская культура"...

ELLE: Молодость не помешала. Вам добиться такого громкого успеха...

МИРОНОВ: Я никогда не ощущал, что я – молодой, а кто-то там есть старше. Соразмерны ли мои успехи моему возрасту? Может быть, и вполне соразмерны, нормальны. Категория возраста для меня не важна.

ELLE: Есть ли люди, сыгравшие особую роль в Вашей судьбе?

МИРОНОВ: Конечно, Табаков! С него все началось: он всех нас снял с дерева, как яблоки или груши. Спелые, иногда недоспелые, потом он хранил их долго, чтобы доспели, а теперь продает (смеется). Он человек современный и очень точно понимает, какое сейчас время. Я и по-человечески многое от него взял. Он был не просто рядом, он был как отец. Я не кокетничаю, когда говорю, что мне везет на такие встречи. Это вся труппа нашего театра, театра Табакова. Мне очень легко, радостно работать. Некоторые говорят: там у вас, наверно, соперничество, зависть... Уж чего-чего, а этого нет совсем. Я очень люблю моих партнеров: Валентина Гафта, Володю Машкова, весь состав фильма "Ревизор". И Михалков, и Янковский, и Аня Михалкова, и Марина Неелова, и Авангард Леонтьев – все они, как семья.

ELLE: Как в перспективе Вам видится Ваша жизнь?

МИРОНОВ: Да как в наше время можно строить какую-то перспективу? Мои планы хоть и записаны уже на год вперед, но твердо на них рассчитывать невозможно. Все меняется. Скажем, на лето у меня было три кинопроекта – хорошие роли, с хорошими режиссерами – и все три провалились. Слава Богу, у меня есть другие, театральные проекты.

ELLE: Значит, "работать, работать и работать"...

МИРОНОВ: Если Вы о стабильности, так ее ни у кого нет в этой жизни, и вряд ли она когда-нибудь будет вообще в мире. Все мы под Богом ходим. А живу ли я одним днем? Нет. Да, у меня есть творческие планы, и я огорчаюсь, если они не исполняются. Но я на этом не останавливаюсь, не сижу, не рефлексирую.

ELLE: Вы говорили, у Вас большая семья...

МИРОНОВ: Родители, родственники, сестра. Она – солистка Московского классического балета. Моя мама, когда я однажды заболел, приехала меня поддержать и осталась. Теперь она со мной.

ELLE: Какой у Вас распорядок дня, остается свободное время?

МИРОНОВ: Мало. Когда оно есть, я сплю. А распорядок дня – разный. Над "Орестеей", скажем, мы работали по 14 часов в сутки.

ELLE: О чем Вы мечтаете?

МИРОНОВ: О следующей роли.

ELLE: Какой?

МИРОНОВ: (Улыбаясь.) Не скажу. О лирической.

ELLE: Ваша самая крупная удача?

МИРОНОВ: Я занимаюсь тем, что люблю...