Почти каждая его роль, главная или эпизодическая, в кино или театре – это событие. Обладатель "Ники-94" актер Евгений Миронов дебютировал на экране в 1988 году в картине А. Кайдановского "Жена керосинщика". ... Затем треть всех последующих киноролей была посвящена лейтенантам ("Перед рассветом", "Анкор, еще анкор!", "Утомленные солнцем"). За двух последних актер был удостоен наград (правда, о последней, за "Утомленных", он только слышал и не более, к сожалению). ... В театре временное затишье. Прошлый сезон для актера не ознаменовался премьерами. Но по-прежнему идут "Обыкновенная история'', "Страсти по Бумбарашу" и "Звездный час" в родной "Табакерке". Ожидается скорое возвращение в Москву "Орестеи". В "Современнике" репетируется Алеша Карамазов*.

— Евгений, как можете объяснить сегодняшнюю Вашу востребованность в кино и театре?

— Во-первых, везением. Во-вторых, скажу себе в похвалу, я никогда не останавливаюсь. Мне некогда пережидать какой-то момент успеха, чтобы осознать его. Я себя специально гоню, потому что, появись такая остановка, то может все измениться. Я боюсь.

— Как решаете проблему выбора, которая теперь стоит перед Вами?

— В принципе, эта проблема существовала всегда. Просто раньше мне нужно было заявить о себе, и я, конечно, хватался за то, что предлагали, стараясь сделать достойно. А сегодня я выбираю то, что интересно мне.

— Амплуа актера – это всегда зажим в какие-то рамки. У Вас произошел однажды такой зажим в рамках романтического героя – "Любовь" и "Анкор, еще анкор!". Как Вы себя чувствовали в них?

— Вообще со времен "Любви" я не считаю себя романтическим героем. Я стараюсь играть разных людей, разные характеры. Хотя Вы правы, у всех моих героев присутствует черта романтизма, потому что мне это свойственно – я молод, мне же не 50 лет...

— Есть ли среди героев близкие Вашему характеру?

— Мы искали характерность в фильме "Любовь" В. Тодоровского. Очень многое пошло в эту роль от меня. Она близка мне по социальным корням, – я же из провинции, из Саратова. Вообще на этой картине было легко работать. У меня такого больше не было. Мы замечательно, абсолютно одним дыханием прожили это время все вместе. Творили невероятное: придумывали, фантазировали, отвергали. Очень легко было работать с Димой Марьяновым, хотя у нас с ним не так много сцен.

— А в "Лимите" действительно был труд или так, междусобойчик?

— Ну, да, в принципе, Вы правы, если так смотрится. Съемки проходили достаточно несерьезно, в хорошем смысле слова. И я легкомысленно отнесся к работе. Моя роль сначала была совсем небольшой. В картину меня "продал" Володя Машков, познакомил с Денисом Евстигнеевым, отсняли, уже стал как-то все забывать, а потом, оказывается, они придумали еще кучу сцен, и пришлось доснимать. Так роль выросла до большой работы.

— Герой получился достаточно колоритный. Как возник образ?

— Все получилось на пробах. Мне надели очки, парик, и с этого момента я сразу заговорил другим голосом. Так все встало на свои места, я превратился в еврейского мальчика.

— Как работалось с Тодоровскими – Валерием и Петром Ефимовичем?

— Оба замечательно работают с актерами. Они ничего силой не навязывают. Напротив. На съемках всегда предлагали и обсуждали вместе. Такое редко бывает. Сейчас же многим режиссерам, занимающимся своими собственными замыслами, артисты просто не нужны!

— Легко входите в контакт с режиссерами?

— Да. Работа, если она настоящая, всегда объединяет, а вся шелуха в отношениях, как правило, отлетает.

— Женя, что-то не видно Вас в последних постановках Театра-студии О. Табакова...

— Я очень переживаю по этому поводу, и Олег Павлович, по-моему, тоже. Я, наверное, виноват. И действительно виноват. Все происходит из моих эгоистических соображений. Я увлекаюсь работами, которые предлагают извне, как "Орестея" или "Братья Карамазовы", тем самым удаляясь от "Табакерки". Но я никогда не предам свой родной театр. Я там родился. Это мой дом, моя семья. Посмотрим, что будет дальше. Хочется прийти с достойной работой.

— У Машкова Вы заняты во всех спектаклях, кроме последнего – "Смертельного номера"...

— Благодаря спектаклям Володи я стал "звездой" нашего театра. До этого Табаков давал мне хорошие роли, но по эффектности и популярности они были слабее. От "Смертельного номера" пришлось отказаться, потому что хотел попробовать то, чего еще не умею. И я попробовал у Петера Штайна в "Орестее", которую начал репетировать одновременно с "Номером".

— Да, у Вас за плечами немалый стаж работы у Табакова. И на смену в театр уже пришло новое, более молодое поколение. Каким оно Вам кажется?

— Очень хорошее и... наглое поколение. На первый взгляд оно кажется без комплексов, которые я ощущал в нашем. Может, это связано с той атмосферой, в которой живем. А новое поколение смелое, не боится пробовать и во многом выигрывает. Я считаю, что это хороший знак.

* ПРИМ. САЙТА: В действительности Евгений репетировал и играл роль Ивана Карамазова.