ЕВГЕНИЙ МИРОНОВ: КАКИЕ РОЛИ ОН ДОЛЖЕН ИГРАТЬ

(из личного архива Евгения Миронова)

— Год назад Валерий Фокин говорил о том, что, готовясь играть Ивана Карамазова, Вы необыкновенно тщательно готовились к роли. Такая подготовка свойственна Вам всегда, или работа с Фокиным – это особый случай?

— Что касается Ивана Карамазова, действительно, получилось так, что Валерий Фокин предложил роль, не совсем мне свойственную, – Ивана Карамазова, поэтому мне нужна была дополнительная подготовка, дополнительные знания. Я искал это в том числе и в психиатрической клинике Кащенко – там могли быть подробности, которые я искал, но так и не нашел. И помог мне Фокин, который, видимо, все знал заранее, все чувствовал. Он очень странный режиссер в моей жизни – ему либо доверять надо сразу, либо потом уже поздно. Он очень интуитивный человек, и тот, кто его не понимает, не сможет его почувствовать. Конечно же, Валерий знает, как делать, он очень умный режиссер, но он делает так, чтобы актер сам открывал для себя свою роль.

— Вы можете сказать то же и про спектакль "Последняя ночь последнего царя"?

— Сказать это же нельзя, потому что это Радзинский, а не Достоевский – при всем уважении к автору, Эдварду Радзинскому. Здесь не нужна была специальная подготовка, я прочитал замечательную книгу Радзинского про Николая Второго и мне этого было достаточно, я понял судьбу этого персонажа. Более того, мне не нужно было придерживаться биографии своего героя, поскольку это фантазия Радзинского.

— Есть свойственные и несвойственные для Вас роли?

— Я неточно выразился. Мне-то она свойственна, я очень много точек соприкосновения нашел с Иваном, это было неожиданно скорее для окружающих, что я могу играть такие роли. В принципе это был рискованный шаг для Фокина. До этого я играл в "Орестее" Петера Штайна, и это был опыт отхода от "Бумбараша", "Анкор, еще анкор!".

— То-есть, существует представление зрителей и критики, какие роли должен играть Евгений Миронов. Вам это мешает?

— Это существует, но мне нисколько не мешает, потому что я сам знаю, какие роли я должен играть. И слава Богу, мне пока везет на материал, который мне предлагают. Но, конечно, я могу играть не только сентиментальных одуванчиков, и мне интересно играть все. Это развитие.

— Вас называют самым модным актером, культовым актером...

— Никак. Модным не хотелось бы быть никогда, потому что это приходит и уходит. На самом деле я занимаюсь тем, что мне интересно, и хорошо, что интересно еще кому-то. ... О чем вообще речь? Звезда – не звезда, если об этом думать, то можно свихнуться, но о тебе все равно никто не узнает. Нужно делать то, что тебе нравится.

— У Вас есть наиболее предпочтительные роли и режиссеры?

— Это те режиссеры, с кем я сейчас работаю. Я не хватаюсь за первое предложение, я выбираю, и результат этого выбора – мои работы. Это цепочка, по которой можно понять, куда я двигаюсь, кому я интересен.

— У Вас были "поворотные" работы?

— Первым был фильм "Любовь", потому что я стал, как вы, журналисты, говорите, "модным", популярным, больше в кинематографической среде. После в Театре Табакова я познакомился с Владимиром Машковым, два спектакля которого мне многое дали. Затем была "Орестея" Штайна, которая круто поменяла мою жизнь, потому что ... . Он меня очень многому научил, а там – ведь это Эсхил – можно учиться бесконечно. Вообще для актера редкость – встреча с древнегреческой трагедией. Мало того, после этого я дня года не мог ничего нового делать в театре. Я играл только в старых спектаклях. И после этого была встреча с Фокиным, благодаря чему у меня появился коридор, по которому я могу идти дальше. Мы делаем вместе третью работу, и там "дна" не видно.

— Одна из популярных точек зрения на современное кино состоит в том, что есть "папино" кино и кино новое. Вы снимались и у папы и у сына, правда, в обратной временной последовательности. Это действительно разное кино?

— Кроме того, можно сказать, что возникла третья линия – никакого кино. Это самая актуальная и перспективная линия. Сейчас все в запуске, но никто не снимает. Что касается отцов и детей... Тодоровские, например, очень ... остался я верен послевоенной традиции, а Валерий... Все разругали фильм "Подмосковные вечера", а эта лента уже не такая "папина", как "Любовь". Но отчего же не попробовать что-то свое?

— Фильмы тем не менее выходят, например, "Ревизор" Сергея Газарова, но критики дружно утверждают, что это не фильм, а дивертисмент, марафон отдельных актерских выступлений.

— Мне трудно говорить об этом, я был изнутри. У меня "Ревизоре" была очень серьезная работа, хотя у героя: "легкость мысли необыкновенная", тем более что до меня ее играли гении, начиная с Михайла Чехова, заканчивая Андреем Мироновым. Это моя картина, мне за нее не стыдно. И мне льстит, что я в ней работал. То, что сделал Газаров, – это подвиг: он нашел деньги, созвал великолепных звезд, которые бы никогда не сыграли бы эти роли.