ЕВГЕНИЙ МИРОНОВ: Я НЕ СТАЛ МУСУЛЬМАНИНОМ

Ольга Березий
(из личного архива Евгения Миронова)

По коридору бежал молодой человек мальчишеского вида. Все, кто попадался ему навстречу, оживлялись: "Женя! Наконец-то! Когда приехал?"

В большом зале ДКиТ шла репетиция "Орестеи". А главного героя – Ореста (он же Евгений Миронов) только что привезли из аэропорта. Он тут же убежал на сцену. "Бери шляпу, трость и – включайся, включайся!" – неслось ему вслед.

И пока Евгений Миронов репетировал своего Ореста, мы за кулисами вспоминали его роли в кино – в "Лимите" Дениса Евстигнеева, в "Любви" и в "Анкор, еще анкор!" Тодоровских... Позже артист ответит на вопросы и расскажет, что в "Современнике" Фокин начинает репетировать "Братьев Карамазовых" и пригласил Миронова сыграть Ивана. А пока – опять бежит он по коридору, обещая освободиться через пятнадцать минут. И потом, пока горит сигарета, успевает ответить на вопросы. Едва заслышав призывное "мальчики, на сцену!", он сразу убегает. Что ж, молодой "звезде" не к лицу степенность.

— Женя, мне очень нравятся Ваши работы в кино, но я почти ничего о Вас не знаю. Может быть, немного расскажете о себе?

— Я из Саратова. Закончил там театральное училище. Когда приехал в Москву, Табаков меня взял на второй курс – я закончил школу-студию МХАТ и с девяностого года работаю у Табакова в театре.

— А как вы встретились с Тодоровским?

— Вы знаете, я начал сниматься еще студентом, хотя Табаков и не отпускал. На третьем курсе я снялся в "Жене керосинщика" (это телевизионный фильм, и он шел уже несколько раз). А с Валерой Тодоровским мы встретились случайно. Поговорили и решили делать картину "Любовь". А Петр Ефимович Тодоровский узнал про меня от Валеры.

— Мне кажется, что "Анкор" Тодоровского-старшего – это шедевр. Вы служили сами в армии?

— Я прожил четырнадцать лет в военном городке.

— Тогда это все объясняет – успех вашего лейтенанта.

— А Петр Ефимович сам воевал и снимал фильм про то, что знает. Это всегда для режиссера очень важно.

— Женя, Вы совершенно замечательно играете слегка или крепко подвыпившего человека. Откуда такие знания?

— Во-первых, отчасти – семейные, а во-вторых... не знаю. Видимо, природа наградила умением это играть, потому что сам я в жизни не очень пьющий. Пью, когда встречаюсь с давно не виденными друзьями. А так – мне просто некогда.

— А почему Вы, кстати, сегодня опоздали?

— Потому что я летел с Венецианского кинофестиваля. Он, как известно, второй после Каннского. Я был там с картиной "Мусульманин" Владимира Хотиненко.

— Я слышала, что, готовясь к роли в этом фильме, Вы настолько прониклись исламом, что готовы были принять его?

— Нет, это не так. Я "проникся" исламом, потому что если бы кто-то из мусульман увидел, что я не так что-то делаю, он бы не поверил мне. Поэтому я ходил, учился в мечети, сдавал экзамен. И если бы не влюбленность в эту религию, я бы не сыграл тогда. Хотя я – христианин и им останусь.

— Женя, а Вам не мешает Ваша фамилия? Наверняка кто-то думает, что Вы – сын Андрея Миронова.

— В начале моего творческого пути это было. Когда я снимался в картине "Перед рассветом", говорили, что я – внебрачный сын Миронова. Вахтерша школы-студии МХАТ разрешала мне звонить по служебному телефону, потому что все знали, что я "имею отношение к Миронову". Когда Андрея Александровича не стало, мне приносили соболезнования, и я уже не мог сказать, что не имею отношения к нему. В театре я работаю вместе с его мамой, Марией Владимировной. ...

— Где Вы сейчас снимаетесь?

— Я закончил фильм "Ревизор". Снимал его Сергей Газаров в Праге. В роли Городничего – Никита Михалков, вообще там – целое созвездие: Неелова, Янковский, Гердт, Джигарханян, Леша Жарков... И вот я играю, вернее, сыграл уже, Хлестакова. Если все будет нормально, в январе в Москве будет премьера.

— У меня такое ощущение, что Вы играете в театре и одновременно снимаетесь в пяти картинах.

— Нет, это лишь видимость. Снимаюсь я раз в год, по крайней мере, стараюсь это делать. Предложений много, приходится отказываться в пользу театра.

— Тодоровские больше не зовут?

— Я должен был сниматься, но ушел в "Орестею". Сейчас, я знаю, пишут сценарий специально для меня. В "Орестею" я пошел как человек любопытный – это новый уровень для меня.

— А как Вас утвердили в главной роли?

— Это длинная история, и не очень легким был мой путь к этой роли, поскольку сам я достаточно субтильный человек и не героического вида, как мне кажется. Я очень критически к себе отношусь. А тут – роль великая, трагическая, мирового репертуара, пришел я к ней через внутреннюю работу. Говорят, что что-то получилось. Ну, Вы сами посмотрите и тогда скажете правду.

Р.S. Мы посмотрели "Орестею". Возможно, главный герой виделся кому-то иным. Но, мне кажется, Петер Штайн нашел, точнее, угадал суть Ореста: кем бы ты ни был – героем или простым смертным, ты должен подчиняться вечным законам. Сегодня мы их называем гуманистическими, хотя сами отходим от гуманизма все дальше и дальше. Куда?