История одной любви рассказывается в спектакле "Письма к Фелиции" на три голоса

На камерной сцене Центра имени Мейерхольда Театр Наций представил премьеру – "Письма к Фелиции". Спектакль, основанный на эпистолярном наследии Франца Кафки, поставил начинающий режиссер из Санкт-Петербурга Кирилл Сбитнев. В этой легкой, ироничной постановке Марина Шимадина не узнала создателя самых мрачных романов XX века.

Для Театра Наций сотрудничество с начинающими артистами и режиссерами – одно из основных направлений его деятельности. О своем намерении открывать и продвигать молодые таланты Евгений Миронов заявил сразу, как вступил на должность художественного руководителя театра. Первым проектом этой программы был спектакль выпускников РАТИ "Шведская спичка", ставший одним из самых удачных дебютов прошлого сезона. На этот раз Театр Наций дал зеленый свет бывшим ученикам Григория Дитятковского из СПГАТИ. Молодой режиссер Кирилл Сбитнев выбрал необычный материал – письма Франца Кафки к его возлюбленной Фелиции Бауэр.

Этот эпистолярный роман длился почти пять лет, но так ничем и не завершился: нерешительному и раздираемому противоречиями кавалеру так и не хватило духу сделать последний шаг, хотя девушка уже официально считалась его невестой. Разрывам, примирениям и новым ссорам положил конец очередной приступ одолевавшей Кафку чахотки: в туберкулезном санатории он окончательно забросил мысли о женитьбе и сжег все послания своей возлюбленной, а его корреспондентка, хоть и вышла вскоре замуж, но бережно сохранила письма никому тогда еще не известного писателя. Они представляют интимный дневник одного из самых загадочных авторов XX века, в них Франц Кафка не столько изливал типичные для всех влюбленных восторги по адресу дамы сердца, сколько занимался подробнейшим самоанализом, педантично регистрируя и тысячу раз обдумывая мельчайшие детали и нюансы своей жизни.

Отсутствие женского начала в этом одностороннем потоке писем режиссер Кирилл Сбитнев решил компенсировать, доверив текст трем актрисам – своим однокурсницам. Словно три парки, плетущие нити судьбы, или три шекспировские ведьмы, одетые в черное актрисы в начале спектакля восстают из вороха сгоревшей бумаги, чтобы на три голоса рассказать историю одной канувшей в Лету любви. Причем каждая из них представляет какую-то одну сторону своего многоликого героя: первая изображает пылкого, романтически настроенного юношу, вторая – ироничного и порою циничного, не питающего иллюзий по поводу этой жизни человека, третья – раздираемого сомнениями и страхами невротика. Конечно, такое разделение весьма условно, и личность Кафки не ограничивается в спектакле тремя ипостасями: тут находится место и тирану, отчитывающему суженую за неправильные мысли и несуществующие провинности, и преданному сыну и брату, любящему и одновременно ненавидящему свою семью, скромному клерку, подсчитывающему свои невеликие доходы, и визионеру, которому являются ангелы.

Пластика актрис, которые то крадутся по сцене, горбясь и опасливо озираясь по сторонам, словно затравленные зверьки, то ловят на полу несуществующих тараканов, напоминает о том, что речь в спектакле идет об авторе "Превращения". Но все же создателя "Замка" и "Процесса" в этом обуреваемом комплексами и противоречиями персонаже узнать трудно. И не только потому, что с черного хода разобраться в лабиринтах творчества Кафки ничуть не легче, чем с парадного, но и потому, что молодым актрисам пока не хватает профессионального опыта. Из всей актерской палитры они чаще всего выбирают гротеск. Горькое признание Кафки в том, что он не сможет быть счастлив ни с одной женщиной, в спектакле произносят с издевательской интонацией, и портрет Кафки, который актрисы создают в спектакле (а в финале рисуют на заднике), порою смахивает на карикатуру.